Rambler's Top100

Главная | Фотоколлекция | Знакомства с азиатками | Гадания И-цзин | Реклама в Интернет
Удивительный Китай - Wonderful China
Удивительный Китай. Необыкновенная культура Китая, древняя история, потрясающее наследие.

Главная страница <<< Литература и поэзия <<<

Фэн Мэнлун
Три промаха поэта

Повесть о том, как Ван Аныпи трижды поставил в тупик ученого Су


Осмеяла лягушку
Черепаха морская,

Над морской черепахой
Вправе гриф посмеяться,

Ибо мир облетел он
От края до края.

Ты силен - есть сильнее,
Ни к чему зазнаваться!


О чем эти стихи? О том, что не должно смертным презирать других смертных и тешиться самодовольством. Еще древние мудрецы учили: «Самодовольство навлекает беды, скромность приносит пользу». А среди простого люда ходит поговорка о четырех вещах, которыми следует пользоваться с умеренностью и осторожностью:

Властью не злоупотребляй,
Ум не выставляй.
Счастьем не кичись,
За выгодой не гонись.


Взгляните на тех, кто ныне стоит у власти. Добрых дел они не творят, напротив - причиняют другим горе и скорбь, оттого что никогда и ни в чем себя не сдерживают и постоянно дают волю дурным страстям. Они подобны ядовитым змеям или свирепым хищникам, и никто нс смеет приблизиться к ним. Видя, что все перед ними бессильны, что все трепещут перед ними, они заносятся в своей гордыне на невообразимую высоту. Но они забывают, что за большим приливом в восьмую луну следует спад воды. С попутным ветром на всех парусах устремились они вперед через коварные отмели и клокочущие буруны, но, упоенные счастьем, они не думают о том, каково им придется на возвратном пути.

В глубокой древности царствовали два Сына Неба: Цзе из династии Ся и Чжоу из династии Шан. Оба кончили плохо: один бежал и укрылся в Южном Гнезде, другого обезглавили. В чем же была их вина? В том, что, употребляя во зло свое могущество, они презирали всякого, кто стоял ниже их, и, надеясь на свою силу, издевались над слабыми. Коротко сказать, все их преступления рождены чрезмерною властью. В самом деле, будь они простыми смертными, разве могли бы они принести столько зла?

А почему не надо кичиться своим счастьем? Часто говорят: «Дорожи своим платьем - всегда будешь одет; береги еду - всегда будешь сыт». И еще говорят: «Жить не суждено - умрешь; счастье на исходе - его уж не воротишь».

Во времена династии Цзинь жил вельможа Ши Чун. Не было для него ничего милее, как похвастаться своим богатством перед Ван Каем, родичем императора. Кухонные котлы он ополаскивал вином, а вместо дров сжигал в очаге восковые свечи. У него был парчовый полог длиною в пятьдесят ли. Даже отхожее место в его доме было обтянуто шелком и наполнено тонким благоуханием. Куртки, которые носили его слуги, не горели в огне, и каждая такая куртка стоила тысячу лянов. Однажды он купил себе наложницу, заплатив за нее десять больших мер жемчуга. Но настал срок, и Ши Чун погиб из- за Чжао Луня, а голова его была погребена врозь от тела. И все потому, что Ши Чун слишком кичился своим счастьем.

Отчего поговорка советует нам не слишком гнаться за выгодою? Представьте себе, что торговец обсчитался и дал вам несколько лишних монет. Все лицо ваше расползается в радостной улыбке, но подумайте- ка лучше об уроне, который понес этот мелкий торговец! Как знать, может быть, семья его останется сегодня голодной. Вы соблазнились крохотною выгодой, а какая вам от нее польза?.. В древности сложили стихи о любителях поживиться на чужой счет:

Ты мне в доброте своей
Одеяла не жалей,

А тюфяк дырявый мой
Можешь взять к себе домой.

Будешь знатен и богат –
Я приду к тебе, как брат.

Разорюсь я - не беда,
Ты поможешь мне тогда.

Восходя по крутизне,
Ты протянешь руку мне,

И при спуске - ты не трусь –
На тебя я обопрусь.

Если сын мой подрастет,
Пусть как зять в твой дом войдет;

Я твою пригрею дочь –
Проведу я с нею ночь.

Ты мне клялся, что и дня
Жить не сможешь без меня.

Мне ли клятвой пренебречь –
Раньше друга в землю лечь?


Конечно, не все люди таковы - в противном случае едва ли нашелся бы в целом свете глупец, который захотел бы помогать другим, - но многие, к сожалению, не хотят понять, что, домогаясь ничтожной выгоды, они могут погубить свое счастье и сократить самое жизнь. Вот почему ученики Будды наставляют смертных: в капле горя заключено безмерное счастье. По этому поводу не лишним будет привести стихи:

Преуспевает он в делах,
Казалось бы - удача,

Но от убытков, от потерь
Не спит, ночами плача.

А те, кто выгод не искал,
Урона не встречали;

Проходит радость стороной –
Минуют и печали.


Рассказчик, ты разъяснил нам три предупреждения из четырех. А как быть с умом? Он приобретается ценою великих трудов, отчего же нельзя выставлять его напоказ? А дело в том, что всех событий в мире не узнаешь, всех книг на земле не перечтешь, всех законов Поднебесной не постигнешь. Пусть уж лучше умный покажется простаком, чем невежда выдаст себя за ученого.

Сейчас мы расскажем вам об одном человеке, который превосходил умом даже первых мудрецов древности. Все считали его светочем учености, но бывало, что и он оказывался невеждой. Он оставил потомкам прекрасные, как парча, сочинения, в которых охотно расхваливает самого себя. Кто же он, этот знаменитый мудрец?

Он легко слагал стихи,
Был как мастер признан всеми.

Покорял сердца людей
Тонкой шуткой, мудрым словом;

Если это не Чжунни
Вновь явился в наше время,

Это, стало быть, Яньцзы
Дарит нас твореньем новым.


Рассказывают, что в династию Сун, в те годы, когда на престоле восседал император Шэньцзун, жил известный ученый Су Ши. Второе имя его было Цзычжань, а прозвище Дунпо.

Су Дунпо родился в селении Мэйшань Мэйчжоуской округи провинции Сычуань. Он успешно выдержал экзамены и занял должность ученого в придворной Академии Ханьлинь. Он обладал поразительными способностями: бегло просмотрит книгу - и вот уже помнит ее наизусть, разомкнет губы - и готово целое стихотворение. Утонченным изяществом и свободою обращения он не уступал Ли Тайбо, а остротою ума превосходил Цао Чжи.

Начальником Су Дунпо был канцлер Ван Аньши. Канцлер высоко ценил его дарование, а Дунпо, гордясь своим умом, нередко насмехался над своим начальником. Ван Аньши написал книгу «Толкователь иероглифов», где постарался разъяснить значение каждого знака. Однажды он толковал знак «По», входивший в фамилию поэта:
- Этот знак составлен из частей «земля» и «кожа», стало быть, он означает «кожа земли».

Если следовать вашим рассуждениям, иероглиф «хуа» - «скользкий» - должен означать «кость воды», - засмеялся Дунпо.

В другой раз канцлер заговорил об иероглифе «ни» - «мелкая рыбешка» - и сказал, что изначальное его значение - «дитя рыбы», потому что его составные части - «рыба» и «ребенок».
- Да, письмена, созданные в древности, полны глубокого смысла. Вот, например, знаки четыре» и «лошадь» соединились в один: «упряжная четверка», а «небо» и «насекомое» - в иероглиф «шелкопряд», - закончил канцлер.
- О, теперь мне понятно, почему иероглиф «горлица» состоит из двух частей - «девять» и «птица»! - воскликнул Су, сложив почтительно руки на груди.
Это признание обрадовало канцлера, и, не ожидая подвоха, он попросил поэта объяснить, что тот имеет в виду.

Помните, в «Книге Песен» сказано: «На шелковице этой голубка сидит, семерых птенцов выкормила она». Семеро птенцов да отец с матерью - вот и получается всего девять птиц.
Дунпо улыбнулся.

Канцлеру не понравилась эта шутка, но он промолчал. Однако пришло время, и он понизил Су Дунпо в звании и отправил его служить начальником округа Хучжоу. Недаром говорят:

Никогда болтливый рот
До добра не доведет.


Су Дунпо прослужил в Хучжоу полных три года. Когда же срок его службы закончился, он приехал в столицу на прием к императору. Поселился он в храме Великого Вельможи. Он отлично знал, что все его неудачи по службе объясняются обидою, которую он нанес Ван Аньши, и, помня правило: «Прежде чем идти к Сыну Неба, непременно повидай канцлера», он приказал слугам изготовить послужную бумагу и карточку со своим именем, а когда все было готово, вскочил на коня и поехал к дому Ван Аньши. На расстоянии полета стрелы он спешился и пошел пешком. У ворот толпились чиновники, ожидавшие приказов и распоряжений канцлера.
Уважаемые господа! - обратился к ним Дунпо и поднял руку в знак приветствия. - Почтенный учитель у себя?
К нему подошел стражник:
- Господин канцлер вкушает дневной сон. Подождите здесь, в домике у ворот.

Слуги Дунпо поставили хозяину стул и, когда он сел, удалились, притворив за собою дверь. Через некоторое время из главного дома вышел молодой человек лет двадцати, в высокой шляпе и прямого покроя халате из синего шелка. Спускаясь с лестницы, он непринужденно размахивал руками. При виде юноши чиновники, стоявшие у ворот, склонились в почтительном поклоне. Су Дунпо послал слугу узнать, кто этот человек. Слуга доложил, что это Сюй - секретарь Ван Аньши. Дунпо тотчас вспомнил любимца канцлера - Сюй Луня. Три года назад он был еще совсем юн и носил шляпу подростка.
- Беги поскорее за этим Сюем и верни его, - приказал Су Дунпо слуге.
Слуга помчался за молодым человеком и мигом его догнал, но, не осмеливаясь окликнуть, забежал сбоку, встал у края дорожки и поклонился.

Ничтожный состоит в услужении у господина Су из Хучжоу. Мой хозяин просит вас к нему подойти. Он в домике у ворот и хочет с вами поговорить.
Господин Су? С длинными усами? - спросил Сюй Лунь.
Точно так.
Сюй Лунь радостно улыбнулся и повернул обратно. Надо вам знать, что в прежние годы Су Дунпо был всегда ласков с мальчиком и часто дарил ему веера со стихами собственного сочинения. В свою очередь, мальчик всегда питал лучшие чувства к даровитому и обходительному Су Дунпо. Слуга вошел первым, чтобы доложить хозяину, а вслед за ним появился Сюй Лунь. Юноша хотел опуститься на колени, но Дунпо удержал его.

Сюй Лунь был секретарем канцлера, и, если какой- нибудь уездный или окружной начальник приезжал в столицу на прием к Ван Аньши, он в первую очередь встречался с Сюй Лунем и вручал ему дары для канцлера и карточку со своим именем. Почему же тут секретарь был готов стать на колени перед просителем из провинции? Дело в том, что когда Дунпо служил под началом у канцлера, то часто бывал у него дома. Сюй Лунь разливал им чай и привык прислуживать Дунпо так же точно, как своему хозяину. Вот и теперь в присутствии поэта вся его важность исчезла без следа.
- Сюй Лунь, к чему такие церемонии? - промолвил Дунпо.
Он не хотел ронять достоинство секретаря.
- Домик у ворот - не место для господина Су! Прошу вас в Восточный кабинет, я напою вас чаем.

Восточный кабинет канцлера был в особом помещении, за пределами главного дома. Сюда Ван Аньши обычно приглашал своих учеников или близких друзей. Молодой Сюй провел гостя внутрь, усадил его и велел мальчику- слуге налить чаю.

Господин Су, к сожалению, я не могу сейчас остаться с вами и прислуживать сам, как бывало. Канцлер приказал мне сходить в императорскую аптеку за лекарствами. Я прямо не знаю, что делать, - сказал Сюй.
Иди исполняй поручение, - ответил гость, и секретарь удалился.
Дунпо осмотрелся. Вдоль стен тянулись запертые шкафы с книгами. На столике не было ничего лишнего - только кисти да прибор для растирания туши. Дунпо снял с прибора крышку и взглянул на камень. Он был необычайно красив: безукоризненно ровный, с зеленоватым отливом. Тушь на камне еще не успела просохнуть. Дунпо хотел уже закрыть прибор, как вдруг заметил под тушечницей белый уголок бумаги. Гость поднял прибор и увидал листок простой бумаги, исписанный и сложенный вдвое. Это были четыре строчки неоконченного стихотворения. Дунпо сразу узнал почерк Ван Аньши. Стихотворение называлось «Похвала хризантеме». Дунпо подумал, улыбаясь: «Да, недаром говорят люди: «Всего три дня длилась наша разлука, а видим друг друга уже в новом свете». В былые годы, когда я служил в столице, старик не задумываясь мог написать несколько тысяч слов кряду - стоило ему только взяться за кисть. Прошло три года, и все переменилось: он не смог закончить и восьмистишие. Да, поистине: «Талант Цзян Яня к старости иссяк».

Перечитав написанное, Дунпо возмущенно воскликнул:
- Он ухитрился все перепутать даже в этих неоконченных строчках!

Западный ветер в минувшую ночь
Мой сад посетил, пролетая,

С желтых цветов лепестки он сорвал,
И вот вся земля - золотая.


Отчего же Дунпо решил, что в стихотворении все перепутано? Известно, что год делится на четыре времени и каждому времени года принадлежит свой, особый ветер. Весною дует Мягкий ветер, летом - - Теплый, осенью его сменяет Золотой, а зимою свирепствует Холодный. В стихах канцлера упоминается западный ветер, который дует осенью, но ведь осенью нужно говорить о Золотом ветре! Как только он задует, в воздухе закружатся желтые листья утуна и многое множество цветов уронит на землю свои лепестки. В третьей строке речь идет о желтых цветах, иными словами - о хризантеме. Хризантема - очень выносливый цветок, так как принадлежит к разряду огня, она распускается позднею осенью и не боится даже жестокого инея. Она может завянуть или высохнуть, но лепестки ее не опадают. В этой строке вельможа допустил явную ошибку. Су Дунпо не мог сдержать себя. Он схватил кисть, обмакнул ее в тушь, и тут же появились четыре завершающие строчки:

Не облетят, как весенний цветок,
Осенней порой хризантемы.

Будь осторожен в сужденьях, поэт,
Строки свои создавая.


Написав эти строки, Дунпо вдруг почувствовал угрызения совести. «Молодому человеку не следует поправлять старших и делать им замечания. Если учитель это увидит, мне несдобровать. Спрячу- ка я листок в рукав и замету следы. Нет, нельзя! Канцлер может хватиться своих стихов, и тогда достанется Сюй Луню». Не зная, как лучше поступить, Дунпо снова сложил листок вдвое, сунул его под письменный прибор, а прибор накрыл крышкой. Потом он вышел из кабинета, направился к воротам и передал стражнику послужную бумагу и свою карточку.

Когда господин канцлер пробудится, сообщите ему, пожалуйста, что здесь долгое время пробыл известный ему Су. Я только что приехал в столицу и не успел приготовить свой доклад. Завтра утром я должен быть при дворе - вручу доклад и тут же снова приеду к господину канцлеру, - сказал Дунпо.

Тотчас вслед за тем он вскочил на коня и поскакал к себе.
Через некоторое время вышел Ван Аньши. Однако стражник и не подумал исполнить просьбу Су Дунпо: ведь поэт не позаботился смягчить его сердце взяткой. Он отдал канцлеру лишь послужные списки да список посетителей. Но Ван Аньши, которому наскучили ежедневные заботы, даже не взглянул на эти бумаги. Мысли его были целиком заняты недописанным стихотворением о хризантеме. В это время из императорской аптеки возвратился Сюй Лунь с лекарствами, и канцлер велел юноше идти следом за ним в Восточный кабинет. Ван Аньши сел к столу и достал из- под письменного прибора листок со стихами.
- Сюда кто- нибудь заходил? - спросил он секретаря.
- Вас здесь дожидался господин Су из Хучжоу, - доложил юноша, встав на колени.
Взглянув на приписанные строки, канцлер тут же узнал почерк Су Дунпо. «Негодный Дунпо! Сколько неприятностей перенес, а все такой же дерзкий насмешник! - проговорил про себя возмущенный Ван Аньши. - У самого ученость жидкая, талант мелкий, а смеет еще потешаться над стариками! Ну, погоди! Завтра утром во дворце поговорю о нем. Пусть его снимут с должности и запишут в подлое сословие!» После короткого раздумья канцлер решил, однако, что это было бы непомерно строгим наказанием. «Нельзя винить его так сурово: ведь он не знает, что хуанчжоуские хризантемы роняют осенью свои лепестки!» Канцлер велел Сюй Луню подать ему список свободных должностей в Хугуане. В области Хуанчжоу свободною оставалась лишь одна должность - помощника военного ревизора. Ван Аныни это запомнил. Листок со стихотворением он распорядился наклеить на колонну тут же, в кабинете.

На другое утро, во время приема у Сына Неба, канцлер намекнул императору, что способности Су Ши невелики, а потому его надобно понизить в должности и направить помощником военного ревизора в Хуанчжоу.

Чиновники, съезжавшиеся в столицу со всех концов Поднебесной с отчетами и докладами, любой приказ - о повышении, понижении или окончательной отставке от должности - принимали с покорностью, как веление судьбы. Один лишь Дунпо не хотел мириться с несправедливым назначением. Он считал, что его наказывают без вины, что Ван Аньши мстит ему за стихи, злоупотребляя своим могуществом. Но и за всем тем делать ничего не оставалось, кроме как нижайше поблагодарить за оказанную милость. Су Дунпо вышел из тронной залы, чтобы снять с себя парадное платье, и тут услыхал возглас:
Господин канцлер покинул залу!

Дунпо поспешил наружу, чтобы приветствовать учителя. Канцлер уже сидел в своем паланкине. Увидев Дунпо, он поднял руку и сказал:
После полудня прошу вас ко мне на обед.

Дунпо вернулся к себе и сел за письма. Он должен был отпустить людей из хучжоуской управы, которые его сопровождали, и сообщить о случившихся переменах жене. Когда наступил полдень, Дунпо оделся в скромное платье с простыми украшениями. На карточке он написал название своей новой должности: «Помощник военного ревизора в Хуанчжоу». Затем Су Дунпо вскочил на коня и поскакал к дому канцлера.

Стражники доложили о нем хозяину, и Ван Аньши, приказав проводить гостя в парадный зал, принял его так, как учитель принимает старого ученика. Слуги разлили чай.

Цзычжань, вас назначили с понижением в Хуанчжоу, - начал Ван Аньши. - Такова воля императора. При всей моей любви к вам, я был бессилен чем-либо вам помочь. Но ведь вы не обижаетесь на старика?
- Как посмел бы я обидеться на почтенного учителя? Я, позднорожденный, хорошо понимаю, что способности мои скромны и незначительны.
- Вот уж никак не скромны! - улыбнулся Ван Аньши. - Вы, Цзычжань, одарены необыкновенно щедро. Но когда приедете в Хуанчжоу, в свободное от дел время читайте побольше, чтобы углубить свои знания.

Дунпо прочитал несметное число книг и знаниями превосходил множество людей. А ему советуют больше читать и углубить свои познания!
- Почтительно благодарю за добрый совет, - промолвил он с нарочитым смирением, и его недоброе чувство к канцлеру вспыхнуло с новой силой.

Ван Аньши всегда отличался большою воздержанностью и бережливостью. И на этот раз гостю пришлось удовольствоваться четырьмя видами закусок, тремя чарками вина и тарелочкой риса. Су Дунпо стал откланиваться. Хозяин взял его за руку и проводил до порога. Когда они прощались, канцлер сказал:

В молодые годы я десять лет просидел перед лампой у окна и в конце концов расстроил свое здоровье. Теперь, в пожилые годы, болезнь дает знать о себе все чаще. В императорской аптеке мой недуг определили как скопление мокрот в груди. Я принимаю разные снадобья, но вырвать корни недуга до крайности трудно. Говорят, что от него избавляет янсянь- ский чай. Как раз такой чай прислали из Цзинси императору, и Сын Неба подарил его мне. Я спросил лекарей, как его заваривать. Они ответили, что для этого нужна вода из среднего ущелья Цюйтан. А ведь ущелье Цюйтан в Сычуани! Несколько раз я хотел послать туда гонца, но так и не собрался. К тому же чужие люди едва ли проявят нужное старание. Я знаю, что вы родом из тех мест. Вероятно, вам было бы нетрудно дать знать о моей нужде вашему уважаемому семейству: при случае кто- нибудь из ваших близких мог бы захватить для меня бутыль с цюйтанской водой. Вы продлили бы жизнь дряхлому старику!

Пообещав выполнить просьбу, Дунпо вернулся в храм Великого Вельможи, а на другой день покинул столицу. Когда он приблизился к месту назначения, чиновники хуанчжоуской управы вышли за городские ворота, чтобы встретить знаменитого во всей Поднебесной поэта. Дождавшись благоприятного дня, Дунпо приступил к своим обязанностям, а примерно через месяц к нему приехала семья.

В Хуанчжоу Су Дунпо близко сошелся со своим земляком по имени Чэнь Цзичан. Новые друзья вместе ездили в горы на прогулки, наслаждались видами быстрых горных рек, пили вино и сочиняли стихи. Военными делами Дунпо совершенно не занимался, к любым жалобам и просьбам был совершенно глух. Время летит быстро, и незаметно промелькнул год. Миновал праздник Двойной Девятки, засвистали свирепые ветра. Однажды Дунпо сидел в своем кабинете. Ветер, который дул беспрестанно несколько дней подряд, стих. Вдруг Дунпо вспомнил, что настоятель храма Неколебимого Милосердия подарил ему несколько черенков желтых хризантем и он высадил цветы в дальнем саду. «Надо бы пойти взглянуть на них», - подумал Дунпо. Не успел он подняться с места, как появился Чэнь Цзичан. Хозяин обрадовался и тут же повел гостя в сад полюбоваться хризантемами. Подойдя к изгороди, они увидели, что на стеблях не осталось ни одного лепестка, а вся земля в саду словно усыпана золотом. Дунпо долгое время не мог вымолвить ни слова и лишь изумленно моргал глазами, взирая на эту картину.
- Цзычжань, отчего тебя так удивили эти опавшие хризантемы? - спросил Чэнь.
- О, если бы ты знал!.. Я всегда думал, что хризантемы могут завянуть или засохнуть, но никогда не опадают. Год назад в доме у канцлера Ван Аныпи я увидел стихотворение «Похвала хризантеме». Сочинил его сам хозяин:

Западный ветер в минувшую ночь
Мой сад посетил, пролетая,

С желтых цветов он сорвал лепестки,
И вот вся земля - золотая.


Я был уверен, что старик ошибся, и приписал на том же листке еще четыре строчки:

Не облетят, как весенний цветок,
Осенней порой хризантемы.

Будь осторожен в сужденьях, поэт,
Строки свои создавая.


Я и представить себе не мог, что хуанчжоуские хризантемы действительно опадают! После этого канцлер отослал меня с понижением в Хуанчжоу. Теперь все понятно - он хотел, чтобы я собственными глазами увидел эти хризантемы.
Чэнь Цзичан расхохотался:
- Не зря в древности говорили: «Много знаешь - рта не раскрывай, лишь перед собеседником головой качай».
- Я все время считал, что Ван Аньши мстит мне несправедливо, но вот оказывается, что он был прав, а я задел и обидел его без всякого основания. Верно говорят люди: даже знаток из знатоков может ошибиться! Всем молодым надо крепко- накрепко запомнить, что нельзя поучать других и опрометчиво насмехаться над кем бы то ни было. Но верно и другое: пока не ошибешься - ума не наберешься.

Дунпо приказал слугам принести вина. На устланной опавшими лепестками земле накрыли стол, и друзья ели и пили, пока в самый разгар веселья в сад не вошел слуга.
- Пожаловал господин Ма, правитель области, - доложил он.
- Скажи, что меня нет дома, - ответил Дунпо, и они продолжали угощаться и беседовать до самого вечера.

На следующий день Дунпо отправился к правителю. Хозяин вышел навстречу и проводил гостя в дальнюю залу - в ту пору особых комнат для приема гостей еще не было. Они сели к столу, слуга подал чай. Гость рассказал правителю, как он год назад незаслуженно оскорбил канцлера своими стихами.

Когда я впервые приехал в эти места, я тоже не знал особенности здешних хризантем, - улыбнулся хозяин. - Видимо, ученость нашего почтенного канцлера необычайно велика - она обнимает собою и Небо и Землю, как говорит пословица. Вы допустили промах и выказали себя неучем. Почему бы вам не съездить в столицу и не извиниться перед канцлером? Я не сомневаюсь, что Ван Аньши сменит гнев на милость.
- Я и сам хотел бы поехать, но для этого нет подходящего предлога.
- Предлог есть, но слишком ничтожный. Не знаю, согласитесь ли вы им воспользоваться, - с сомнением промолвил Ма и пояснил:- По старинному обычаю ко дню зимнего солнцестояния полагается отправлять в столицу нарочного с поздравлениями. Для этой цели обыкновенно используют кого- нибудь из мелких чиновников. Если вы не сочтете такое поручение за обиду, вы можете съездить в столицу.

Я поеду с удовольствием! Весьма благодарен вам за доброту и заботу! - воскликнул Дунпо.
Но вы должны приложить свою могучую кисть к нашему поздравлению.
Дунпо пообещал и, простившись с господином Ма, направился в свой ямынь. И тут он внезапно вспомнил о поручении, которое дал ему канцлер. Вода из Цюй- танского ущелья! Дунпо растерялся: он совсем позабыл о просьбе Ван Аныпи, но теперь не пощадит своих сил и непременно ее исполнит. Хотя бы для того, чтобы получить прощение за свою неразумную дерзость. Больная жена Су Дунпо очень хотела побывать в родных местах. Надо воспользоваться добрым отношением правителя Ма и попросить отпуск, чтобы самому отвезти жену на родину. «Тогда я возьму воды в Цюй- танском ущелье и сделаю сразу два дела!» - решил Су Дунпо.

От Хуанчжоу до Мэйчжоу водою больше четырех тысяч ли. По пути проезжают три Цюйтанских ущелья. Самое верхнее - собственно Цюйтан, или ущелье Западных Холмов; оно находится к востоку от Куйчжоу. Потом идет Уся - Ведьмино ущелье и, наконец, самое нижнее, Гуйся, - ущелье Возвращения. Начинаются они у скалы Яньюй, которая служит как бы воротами в Три ущелья, общая их длина превышает семьсот ли. Стены ущелий настолько высоки и отвесны, что скрывают от взоров путешественника свет солнца. Здесь не бывает ни южного ветра, ни северного, ветер дует здесь лишь сверху вниз.

Город Куйчжоу стоит на полпути между Хуанчжоу и родиной Дунпо Мэйчжоу. Дунпо прикинул в уме: «Если провожать жену до Мэйчжоу, придется проделать почти десять тысяч ли, и тогда я, конечно, не успею доставить поздравление в срок. Нет, так нельзя. Я провожу жену сушею до Куйчжоу. Дальше она поедет одна, а я наберу воды в среднем ущелье, вернусь в Хуанчжоу и сразу поеду в столицу».

Рассудив таким образом, Дунпо рассказал о своем решении жене и простился с правителем Ма. На воротах ямыня вывесили таблицу, извещавшую об отъезде начальника. Дунпо нанял повозку и слуг и в один из благоприятных дней тронулся в путь вместе с семьею. Дорогою ничего примечательного не произошло, и потому рассказывать о путешествии мы не будем. Послушайте только стихи:

Округ Илинь, уезд Гаотан –
Мчится по новым местам наш возок.
Скоро в Куйчжоу приедем!


В Куйчжоу Дунпо простился с женой. Он поручил самому надежному кз слуг сопровождать госпожу на родину и всячески о ней заботиться. Затем он нанял лодку и поплыл вниз по реке.

Яньюйская скала, о которой мы упомянули, - это громадный камень, высящийся одиноко по самой середине течения. Летом он покрыт водою целиком, но в зимние месяцы выступает наружу. В полноводье здесь нелегко выбрать правильную дорогу, и по этой причине камень носит еще одно название - Камень- помеха. В его честь даже сложили стихи:

Помеха- камень высится как слон,
Вверх по теченью плыть мешает он.
Навис тот камень вздыбленным конем –
Вниз по реке никак не обогнем.


Дунпо отправился в путь после праздника Середины Осени, когда осень подходит к концу, уступая место зиме. Но год шел високосный, и смена времен года запаздывала на целый месяц. Вот почему река все еще была очень полноводной. Вверх по течению лодки шли медленно, зато вниз неслись как ветер. Дунпо боялся опоздать в столицу с поздравлениями и в Куйчжоу ехал сушей, а возвращаться с самого начала решил по реке и теперь летел в лодке, оставляя позади одну сотню ли за другой. Перед его глазами поднимались каменные стены в тысячу сюней вышиной, за бортом кипели и клокотали волны. Вдохновившись этим зрелищем, поэт задумал написать оду о Трех ущельях, но никак не мог выбрать подходящего начала. Погрузившись в размышления, он оперся локтем о стол и незаметно для себя задремал. Многодневное путешествие верхом до крайности утомило Дунпо, и просьба канцлера снова вылетела у него из памяти. Когда Дунпо проснулся, Ведьмино ущелье уже осталось позади и лодка плыла нижним ущельем.
- Мне нужна вода из среднего ущелья, - сказал Дунпо лодочнику. - Поворачивай назад.
- Господин, в Трех ущельях река мчится со скоростью водопада и лодка летит как стрела. Выгребать против течения почти невозможно: из сил выбьемся, а в день сделаем всего несколько ли, - ответил лодочник.
Дунпо тяжело вздохнул.
- А к берегу пристать можно? Живет здесь кто- нибудь?
- В верхних двух ущельях пристать нельзя - там отвесные скалы. В нижнем и берега не такие обрывистые. Поблизости есть селения и проезжие дороги.
Су Дунпо приказал пристать к берегу и сказал слуге:
- Ступай приведи ко мне кого- нибудь из старожилов. Да только не кричи, не пугай людей.

Через некоторое время слуга вернулся со стариком, который низко поклонился Су Дунпо в знак почтения.
- Я проезжий чиновник и не властен над вашими местами, - сказал Дунпо мягким, ласковым тоном, чтобы успокоить перепуганного старика. - Мне надо узнать у тебя только одно: в каком из этих ущелий вода лучше?
- Все три ущелья соединяются, никаких преград между ними нет. Вода из верхнего бежит в среднее, а потом в нижнее, и так день и ночь, без остановки. Вода везде одинаковая, ее и не различишь, - отвечал старик.
«Наш канцлер, как говорится, «играет на струнном сэ с приклеенными подставками», - подумал Дунпо. - Зачем ему вода непременно из Ведьминого ущелья, коли все три ущелья соединены меж собою и вода во всех одинаковая?» Он приказал слуге купить чистую фарфоровую бутыль, а затем встал на носу лодки и внимательно следил, как лодочник наполняет бутыль водою. Горлышко заткнули плотной бумагой, и Дунпо запечатал бутыль. Лодка тронулась в путь.
Вернувшись в Хуанчжоу, Дунпо в тот же день посетил правителя Ма и составил зимнее поздравление императору. Прочитав его, правитель подивился великому дарованию Су Дунпо и немедля подписал поздравление именем поэта. Наступил благоприятный день, и Дунпо снова тронулся в путь. Прибыв в Восточную столицу, он, как и в прошлый раз, остановился в храме Великого Вельможи. До конца дня было еще далеко, и Дунпо решил повидаться с канцлером. Слуга понес за ним бутыль с сычуаньской водой.

Ван Аньши оказался свободен от всяких дел. Когда слуга доложил, что просит приема помощник военного ревизора из Хуанчжоу, он с улыбкой сказал:
- Как быстро пролетел год... Проводите его в Восточный кабинет, да особенно не торопитесь, - приказал он слугам и направился в кабинет.
На колонне по- прежнему висело стихотворение, наклеенное год назад, но бумага покрылась толстым слоем пыли, и разобрать, что написано, было почти невозможно. Канцлер достал метелку, похожую на хвост сороки, и стряхнул пыль. Листок опять был в точности такой, как прежде. Ван Аньш присел в ожидании гостя.

Слуги под всяческими предлогами долго задерживали Дунпо у ворот, но в конце концов пропустили, :тпз, что канцлер примет его в Восточном кабинете. Лицо гостя залил румянец. Он хорошо помнил место, где сделал злосчастную приписку. Испытывая чувство неловкости, Дунпо переступил порог Восточного кабинета. Увидев канцлера, он низко поклонился.
- Не надо этих церемоний, - остановил его старый учитель. - Мы встретились не в приемной зале. К тому же вы утомлены после длинной дороги.

Канцлер велел мальчнку- слуге усадить гостя. Дунпо сел. Его взгляд скользнул по стихам, висевшим на колонне как раз против него.
- Цзычжань, как быстро летит время. Этим стихам уже год, - промолвил Ван Аньши, указывая метелочкой на лист бумаги.
Дунпо поднялся со своего места и упал на колени. Что с вами? - спросил Ван Аньши, поднимая гостя.
- Позднорожденный признает свою вину.
- Значит, вы видели, как опадают хуанчжоуские хризантемы?
- Видел.
- Я вас не виню. Ведь вы раньше просто никогда не слыхали об этих цветах.
- Позднорожденный признается, что талапт его мелок, а знания ничтожны. Я преклоняюсь перед вашей необъятной ученостью! Они выпили чаю.

Помните, я позволил себе побеспокоить вас одним поручением: я просил привезти мне воды из среднего ущелья Цюйтан. Вы не забыли? – спросил канцлер.

Бутыль у слуги, а слуга дожидается у ворот. Канцлер приказал двум чиновникам на посылках принести бутыль в кабинет. Бутыль принесли. Ван Аныпи рукавом халата смахнул с нее пыль и сорвал полоску бумаги, которой было запечатано горлышко. Слуги получили распоряжение вскипятить воду в серебряном ковшике. Канцлер достал белую динчжоу- скую чашку и бросил в нее щепоть янсяньского чая. Когда вода в ковшике закипела и по ней побежали пузыри, похожие на крабьи глаза, он быстро перелил кипяток в чашку. После этого он долго и внимательно рассматривал цвет настоя.

Где вы зачерпнули эту воду? - спросил он наконец.
В Ведьмином ущелье.
- Значит, в среднем? - Точно так.
- Опять обманываете старого учителя! - засмеялся Ван Аныпи. - Эта вода из нижнего ущелья, а вы говорите, что из среднего!
Ошеломленный Дунпо пересказал канцлеру слова старика.

Меня уверили, что вода во всех трех совершенно одинаковая. Позднорожденный поверил и взял воды из нижнего ущелья. Но как вы догадались, учитель?

Истинно образованный человек должен быть внимателен и вникать в самую суть вещей, а не скользить легкомысленно по поверхности. Если бы я сам не был в Хуанчжоу и собственными глазами не видел тамошних хризантем, я бы не сказал в своих стихах, что желтые хризантемы осенью опадают. Что касается цюйтанской воды, то о ее свойствах можно прочитать в «Трактате о водах». В верхнем ущелье теченье слишком быстрое, в нижнем - слишком медленное, и только в среднем быстрота и медлительность смешиваются в должном отношении. Императорская аптека славится лучшими лекарями в Поднебесной. Они знают, что мою болезнь, которая гнездится в желудке, можно лечить водой лишь из среднего ущелья. В трактате, который я вам назвал, говорится, что, заваривая янсяньский чай в воде из верхнего ущелья, мы получим напиток через меру густой и крепкий, вода из нижнего ущелья сделает его слишком жидким, и только вода из среднего ущелья позволит сочетать все нужные качества в нужной мере. Сейчас я внимательно наблюдал за цветом настоя и пришел к выводу, что вода взята из нижнего ущелья.

Дунпо снова вскочил с места и принялся просить извинения за свой проступок.
- Проступок не столь уж тяжел, - заметил канцлер. - Причина его в том, что вы считаете себя умнее всех, - где уж тут соблюсти необходимую внимательность к чужим речам! Я очень рад, что вы, Цзычжань, почтили меня своим посещением, особенно сегодня, когда у меня нет дел. В прежние наши встречи у меня не было случая увидеть ваши знания. Мне бы хотелось их проверить.
- Дайте мне тему, учитель, - радостно согласился Дунпо.
- Нет, погодите! - остановил его канцлер. - Если я стану спрашивать первым, могут сказать, что я злоупотребляю правом старшинства. Сперва вы, Цзычжань, проверьте мои знания, а потом уже я буду спрашивать вас.
- Да как же я осмелюсь? - воскликнул Дунпо и поклонился.
- Если вы, Цзычжань, отказываетесь меня спрашивать, то и мне неловко донимать вас вопросами. Поступим вот как. Пусть Сюй Лунь откроет все книжные шкафы. Здесь двадцать четыре шкафа, уставленных книгами в три ряда. Возьмите любую книгу и прочтите в ней любую фразу. Если я не отвечу вам следующей за нею фразой, считайте меня невеждой!

Дунпо подумал: «Странный старик! Разве возможно знать все эти книги наизусть! И все- таки неудобно устраивать ему экзамен». Вслух он заметил:
- Я, право, не решаюсь...
- Ну что вы! Знаете, как говорят: «Покорность приказу всегда лучше излишней почтительности»?

Дунпо решил схитрить. Он приглядел место в шкафу, где скопилось побольше пыли. Значит, книги отсюда давно не брали, а стало быть, и хуже помнят.

Вытащив наугад какой- то том, он, не взглянув на заглавие, раскрыл его в середине и прочитал: «В добром ли здравии господин Желанный?»
«Я съела его», - не задумываясь продолжил
канцлер. - Правильно?
- Совершенно правильно! - подтвердил Дунпо.
- А что означают эти слова? - спросил Ван Аньши, взяв у него книгу.
Дунпо, который не позаботился посмотреть, что это за книга, подумал: «В давние времена подданные императрицы У Цзэтянь в насмешку над нею прозвали ее возлюбленного Сюэ Аоцао «господином Желанным». Надо полагать, императрица послала к нему гонца, который и произнес первую фразу. Но вторая совершенно не вяжется с первой. - Дунпо тяжело вздохнул. - Не буду дурачить старика, как говорится: «Лучше один раз сказать правду, чем тысячу раз солгать».
- Я не знаю, что они означают.
- Не знаете? А ведь это не какая- нибудь редкостная книга, это просто сборник старинных преданий. В конце династии Хань, при императоре Линди, в склоне горы Уганшань, что в волости Чанша, нашли глубокую, в несколько чжанов, пещеру. Оказалось, что в ней жили две лисы о девяти хвостах. Они преуспели в искусстве превращений и чаще всего принимали вид красавиц. Если мимо проходил мужчина, они заманивали его в свою пещеру и наслаждались любовью. Но стоило ему хоть раз не угодить оборотням, они разрывали его на части и съедали. Однажды некий Лю Си отправился в горы собирать целебные травы и попался в лапы к этим двум лисам. Ночами они делили с ним ложе, и обе были очень довольны. Они называли своего возлюбленного «господином Желанным». Утром старшая уходила в горы за добычей, а младшая караулила пещеру, или же наоборот. Дни сменялись месяцами, а Лю Си ничего не подозревал. Но наконец случилось так, что опьяненные вином лисы приняли свой истинный облик. Лю Си очень испугался. К тому же все его силы, и духовные и телесные, были уже истощены, и вот вскоре, когда старшая лиса ушла в горы, а младшая стала домогаться его любви, Лю Си не смог насытить ее желания, и разгневанный оборотень мигом разорвал его на куски. Возвратилась старшая и справилась о возлюбленном: «В добром ли здравии господин Желанный?» - «Я съела его», - ответила младшая.

Оборотни повздорили, началась потасовка, и окрестные горы огласились визгом. Шум услышали дровосеки, от которых и узнали всю эту историю. Впоследствии ее внесли в «Собрание рассказов конца династии Хань». Неужели, Цзычжань, вы не знакомы с этой книгой?
- Ваша эрудиция, учитель, глубока и обширна. Мнэ с моими случайными, поверхностными знаниями никогда таких глубин не достигнуть!

Ну что ж, будем считать, что я выдержал экзамен, - улыбнулся Аныпи. - Теперь очередь за вами, а я снова займу место учителя. Итак, Цзычжань, не скрывайте своих познаний!
Прошу вас, учитель, дайте мне тему попроще, - взмолился Дунпо.
- Не беспокойтесь: если я спрошу что- нибудь особенно редкое или замысловатое, вы сможете с полным основанием упрекнуть меня в том, что я несправедлив и пристрастен... Я слышал, что вы большой мастер парных надписей. Так вот, нынешний год високосный - в нем две восьмые луны, и потому пора Наступления Весны приходит дважды - в первом и двенадцатом месяцах. Можно сказать, что в этом году были две весны. Я вам задаю первые строки, а вы подберите к ним окончание, чтобы я смог оценить ваш удивительный дар.

Канцлер велел прислужнику принести бумагу и кисти и написал первую половину парной надписи:

Дважды приходит весна в году,
Дважды сиянье восьмой луны -
Будто встречаем дважды в году
Радостный день весны.


Дарование Су Дунпо и в самом деле было удивительно, но неожиданность и необычность темы настолько озадачили поэта, что он не смог продолжить. Дунпо испытывал немалое смущенье, его щеки покраснели.
- Цзычжань, вы ездили из Хучжоу в Хуанчжоу и, конечно, проезжали через Сучжоу и Жуньчжоу? - спросил канцлер.
- Да. Это самый удобный путь, - ответил Дунпо. Так вот. В Сучжоу, у Золотых ворот, начинается дорога к Тигровому холму. Ее называют Шаньтан - Горной Грядой. Длина дороги примерно семь ли. Место посреди пути зовется Баньтан - Полгряды. Город Жуньчжоу стоит на Янцзы. В древности он назывался Тевэн, что значит Железная Бутыль. Вблизи высятся три горы: Золотая, Серебряная и Яшмовая. На горах воздвигнуты буддийские храмы с монашескими кельями. Вы, наверное, бывали в этих местах? - Да, бывал, - ответил гость.

Тогда, пожалуйста, вот вам начало двух надписей, а вы их завершите. Темой послужат эти два города. Вот о Сучжоу:

Дорога Шаньтан
Длиною в семь ли,
Баньтан -
Середина ее.


А вот о Жуньчжоу:

К западу от города Тевэн
Золотая высится гора,
Яшмовая высится гора,
Есть гора - Серебряной зовется.


Дунпо думал долго, но так ничего и не придумал. Признавши свое поражение, он откланялся и удалился. Канцлер понял, что самолюбие Дунпо сильно задето. Высоко ценя его талант, он на другой же день испросил у Сына Неба Шэньцзуна согласие восстановить Дунпо в должности ученого Академии Ханьлинь.
Впоследствии, вспоминая об этих событиях, люди повторяли: «Как ни был Су Дунпо даровит, а Ван Аныпи трижды поставил его в тупик. Что же говорить о тех, кому нечего и равняться способностями с Су Дунпо!»
А вот стихи, написанные в назидание потомкам:

Конфуций выслушал Сянто
С приязнью и вниманьем,
А Су Дунпо за спесь свою
Был предан осмеянью.
Постигнуть все не может ум.
Будь сдержанным и скромным,
Хотя и славятся твои Глубокие познанья.




Комментарии:
Династии Ся (XXIII- XVIII вв. до н. э.) и Шан (XVIII- XII вв. до н. э.) - древнейшие полулегендарные династии Китая.

Цзе и Чжоу - последние государи этих династий, отличавшиеся крайней жестокостью и распущенностью.

Южное гнездо (Нань- чао) - место в провинции Аньхой, где был разгромлен тиран Цзе.

Чжунни - имя Конфуция. Яньцзы - один из его учеников.

Су Ши (Су Дунпо, 1036- 1101) - знаменитый поэт, эссеист, государственный деятель эпохи Сун.

Ли Тайбо, или Ли Бо (701- 762) - великий китайский поэт династии Тан. Творчество Ли Бо - одна из вершин китайской поэзии.

Цао Чжи (192- 232) - знаменитый поэт. В истории китайской литературы сохранились также имена его отца, известного полководца и литератора Цао Цао, и его брата - Цао Пи.

Ван Аньши (1021 - 1086) - государственный деятель, видный ученый и литератор. Ван Аньши известен в китайской истории своими реформами в области государственного правления.

...он означает «кожа земли». - Иероглиф «по» - входит в фамилию поэта Су Дунпо, буквально означает «склон горы». Китайский иероглиф состоит из нескольких частей, каждая из которых в отдельности имеет определенное значение. Обычно иероглиф состоит из так называемого ключа, определяющего смысл иероглифа, и фонетика, определяющего его чтение.

«Книга Песен» («Шицзин») - замечательный памятник древнекитайской поэзии. В нем собраны образцы народного поэтического творчества - песни, оды и гимны. В старом Китае «Шицзин» считался одной из канонических книг.

«Талант Цзян Яня к старости иссяк». - Цзян Янь (444- 505) - литератор, отличавшийся в юношеском возрасте удивительными поэтическими способностями.

...принадлежит к разряду огня. - Имеется в виду один из Пяти первоэлементов (стихий) природы.

Хугуан - административный район, объединявший нынешние провинции Хубэй и Хунань.

...десять лет просидел перед лампой у окна... - Выражение означает напряженную учебу в молодые годы.

Праздник Двойной Девятки - отмечается девятого числа девятой луны, откуда и происходит название. Этот праздник связан с окончанием сельскохозяйственных работ.

Сюнь - мера длины, в древности равнялась 3 м.

Сэ - древний музыкальный инструмент типа цитры. Настройка его производится передвижением деревянных подставок под струнами. Если закрепить подставки, то настроить инструмент невозможно. Приведенное выражение употребляется, когда речь идет о косном, ограниченном человеке.

«Трактат о водах» («Шуйцзин») - книга по географии, написанная в эпоху Хань; содержит обширные сведения о реках и озерах Китая, а также рассказывает о быте и нравах людей, населяющих различные районы страны.

...в нем две восьмые луны... - то есть два лунных месяца. В високосный год, для того чтобы выдержать последующий счет календаря, восьмой лунный месяц удваивался.

Конфуций выслушал Сянто... - Когда Сянто было всего восемь лет, между ним и Конфуцием произошел спор, в результате которого мудрец признал свою ошибку и назвал мальчика своим учителем. 



Перевод с китайского Д. Воскресенского.
Стихи в переводах И. Смирнова и Л. Черкасского

Поделитесь впечатлением на форуме !

 
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100