Rambler's Top100

Главная | Фотоколлекция | Знакомства с азиатками | Гадания И-цзин | Реклама в Интернет
Удивительный Китай - Wonderful China
Удивительный Китай. Необыкновенная культура Китая, древняя история, потрясающее наследие.

Главная страница <<< Литература и поэзия <<<

Фэн Мэнлун
Неожиданное открытие

Повесть о двух Лю - мужчине и женщине, которые назвались братьями


Иной мужчина много лет
В наряд девический одет,

На девушке мужской халат,
А не девический наряд.

Но удивляться нет причин
Причудам женщин и мужчин.

Немало странного везде –
На суше, да и на воде.


Рассказывают, что в годы правления Чэнхуа жил в провинции Шаньдун юноша по имени Сан Мао, сын богатых родителей. Был он в тех летах, когда волосы еще связывают на макушке, сложения был нежного, тонок в кости, а лицом бел - только румянец вспыхивал на щеках. Однажды родители послали Сан Мао в соседнюю деревню проведать родственников. Дорогою начался дождь, и надо было искать пристанища. Заметив заброшенную кумирню у обочины, Сан Мао поспешил войти внутрь и увидел пожилую женщину, которая тоже укрылась от непогоды. Дождь лил как из ведра, о том, чтобы продолжать путь, нечего было и думать. Женщина, соблазненная красотою Сан Мао, принялась с ним заигрывать, а Сан Мао, уже искушенный отчасти в таинствах любви, сразу сообразил, к чему она клонит, и не стал противиться. Но когда наступил решительный миг, меж бедер у женщины открылось кое- что такое, чего Сан Мао никак не ожидал увидеть. Сперва он просто онемел от изумления, но затем свойственное его возрасту любопытство взяло верх, и он робко спросил:
- Послушай, ты ведь женщина, так почему же у тебя мужские достоинства?
- Ах, молодой господин, я скажу тебе всю правду, только смотри - никому ни слова. На самом деле я не женщина, а мужчина. Сызмала я бинтовал себе ноги, выучился одеваться по- женски и говорить тихим голосом, даже искусству рукоделия выучился. Я выдавал себя за вдову и умел проникнуть в богатый дом под видом наставницы в шитье и вышивании. Женщинам нравилось мое рукоделие, и они часто оставляли меня у себя. Так пробирался я во внутренние покои, спал вместе с женщинами и вкушал все удовольствия. Те, что бывали падки на любовные утехи, не отпускали меня по месяцу, но случались и целомудренные жены - тех нелегко было склонить к распутству. На этот случай я всегда носил с собою сонное зелье. Чуть, бывало, задремлет добродетельная супруга - я тотчас брызну ей в лицо зельем, и она спит мертвым сном. А когда проснется - дело уже сделано. Пожаловаться она никому не посмеет - побоится огласки - и даже золотом одарит или парчою, лишь бы я помалкивал да поскорее убирался восвояси. Сейчас мне уже сорок семь лет. Я побывал в обеих столицах, исколесил девять провинций и повсюду находил веселых красавиц, которые охотно делили со мной ложе, поили допьяна и кормили до отвала. И никому, кроме них, никогда и в голову не приходило, что я мужчина.

Вот это жизнь! - воскликнул Сан Мао. - Может, вы и меня научили бы жить по- вашему?
- С твоей красотой нет ничего проще! Ты только нарядись как надо - и тебя не отличить от женщины. Если ты всерьез решил сделаться моим учеником, пойдем со мною. Я выучу тебя бинтовать ноги, шить и вышивать, а потом назову племянницей и так введу в хорошие дома, и, если судьба тебе улыбнется, ты найдешь свое счастье. Я открою тебе состав сонного зелья, и, верь моему слову, у тебя будет столько возлюбленных, сколько сам пожелаешь!

Сердце Сан Мао екнуло от радости. Он четырежды поклонился мнимой женщине и признал ее своим учителем, забыв и о родичах в соседней деревне, забыв даже об отце с матерью. Как только дождь утих, они тут же ушли вдвоем из родных краев Сан Мао и скоро покинули пределы провинции Шаньдун. Учитель расчесал волосы Сан Мао на три пряди, одел его в женский халат, туго забинтовал ему ноги и обул в тесные туфли с острыми носками. Теперь Сан Мао как две капли воды походил на девушку и впредь стал называться Чжэн Эрнян, что означает Вторая Дочка Чжэн.

Когда Сан Мао исполнилось двадцать два года, он сказал учителю, что хочет попытать удачи в одиночку.
- Годами ты молод, но в делах уже опытен, - сказал ему учитель на прощанье, - Я уверен, что удача тебя не покинет. Только помни: даже в самом лучшем месте не задерживайся надолго. Живи самое большее полмесяца, самое меньшее дней пять, а потом - скорее в путь, чтобы не попасться. И еще: будь всегда среди женщин, а с мужчинами старайся не встречаться, в особенности же не веди с ними никаких разговоров. Если в доме есть мужчины, уходи без промедления, потому как стоит тебе попасться - и самая жизнь твоя повиснет на волоске. Помни, что я тебе сейчас сказал, помни хорошенько!

После этих наставлений учитель и ученик расстались.

Под именем Чжэн Эрнян молодой человек изъездил немало мест - вдоль и поперек исколесил четыре провинции, побывал в столице. Повсюду он надувал и обманывал и так совратил несчетное множество женщин. На тридцать втором году жизни очутился он в богатой семье, в одном из селений провинции Цзянси. Сан Мао выдавал себя за учительницу рукоделия. В доме было много женщин, и Сан Мао, окончательно одурев от похоти, не в силах оторваться от наслаждений, прожил там более двадцати дней. А у хозяина был зять, по имени Чжао, он сделал в казну взнос зерном и получил звание цзянынэна. Однажды пришел он проведать тещу и вот в ее комнате неожиданно встретился с Чжэн Эрнян. Человек он был легкомысленный, ветреный, и красота молодой женщины сразу его пленила. И что же? Велит он своей жене пригласить Чжэн Эрнян к ним в дом, а ни о чем не подозревающая Эрнян с радостью принимает приглашение. Как только она явилась, Чжао тут же отвел ее к себе в комнату и, не теряя ни мгновения, стал домогаться любви. Чжэн Эрнян отбивалась, как могла, кричала, но Чжао - и вообще- то человек несдержанный, а тут еще и ослепленный страстью - ломил напролом. Он повалил Эрнян на кровать и стал срывать с нее одежды. Эрнян все сопротивлялась, но уже без всякой надежды на успех, а рука насильника тем временем устремилась к непоказанному месту... и вдруг нащупала мужское естество. Чжао немедленно кличет слуг, те вяжут обманщика по рукам и волокут в суд. Там его допросили с таким пристрастием, что он живо во всем признался - назвал свое истинное имя и рассказал о гнусных своих похождениях. Уездные и областные власти доложили об этом происшествии высшему начальству, а начальство отправило донесение ко двору, потому что никто и никогда не слыхивал ни о чем подобном. В столице решили, что преступление, совершенное Сан Мао, следует отнести к разряду дел об оборотнях, растлевающих нравы, и приговорили мнимую женщину к четвертованию.

Так бедняга Сан Мао, который целые полжизни разыгрывал роль женщины - к великой для себя выгоде и удовольствию, - все же в конце концов погиб из- за какого- то ничтожного цзяныпэна. Вот уж поистине верно сказано:

Небо все узнает, все поймет,
Покарает или вознесет.
Милосерден праведный закон,
Но порой не пощадит и он.


Мы рассказали вам про мужчину, который, перерядившись женщиной, расшатывал самые основы совместной жизни людей. А сейчас мы поведаем историю женщины, которая переоделась мужчиной и своей чистотой, своей почтительностью к родителям подала замечательный пример на будущее.

В мужском скрывалась одеянье,
Но как чисты ее деянья.

Злой Цзе и добрый Яо тоже
По виду были только схожи.

Ошибку сделаешь в начале –
Потом преследуют печали.

Иди всегда дорогой строгой,
Прямою, праведной дорогой.


История эта тоже произошла в наше время, в годы Возглашения Добродетели - Сюаньдэ. Жил в селении Хэсиу, что лежит подле Великого канала, в двухстах ли от Пекина, почтенный старик по имени Лю Дэ. Стояло селение на большой дороге, которая соединяет столицу со многими провинциями империи. Днем и ночью слышался на дороге скрип телег и цокот копыт, а по каналу то и дело сновали лодки. Выше, вдоль берега, выстроились несколько сот домов, внизу, у самой воды, расположились богатые лавки. И самому Лю Дэ и его старухе было уже далеко за шестьдесят. Детей им судьба не послала. Дом, несколько десятков му земли и небольшая харчевня - вот и все их имение. Старик Лю был человек удивительно добросердечный, благожелательный и услужливый. Если кому из завсегдатаев или даже случайных гостей оказывалось нечем расплатиться, Лю никогда не бранился. А если ему давали лишнего, он отсчитывал сдачу до последней монетки. Опытные торговцы говорили ему:

Твой гость обчелся, так почему же не попользоваться? К чему такая точность?
- Видно, слишком мало добрых дел совершил я в прошлой жизни, и вот наказание: я остался без наследников, и, когда умру, никто не принесет моей душе заупокойную жертву. Можно ли мне еще и обманывать! Если я возьму обманом хотя бы фэнь, непременно случится мне через это какая- нибудь неприятность: глядишь, например, и заболею, придется тратиться на лекаря, и в конце концов выйдут одни убытки. Нет уж, лучше вернуть лишнее - только бы душа была спокойна!

Честность старика была известна каждому среди сельчан, и все называли его Достопочтенный Лю.
Стоял холодный зимний день. С севера дул пронизывающий ветер. Темно- багровые тучи заволокли небо, потом повалил снег и падал без перерыва до самых сумерек.

Снег за полог проник -
Он ворвался, исполненный злобы.
За решеткой окна
Занавески вздымаются вдруг.
Снежный яростен вихрь,
Намело, словно горы, сугробы.
Все укрыл белый снег,
Застонал, закачался бамбук.
Все, что было, напялил солдат
Под холодные латы,
Как и здесь, на границе бушует метель,
И отшельник в горах
От мороза забился в постель;
Лишь сынки богачей
Поднимают тяжелые кубки,
И красавицы уголь несут
Для пылающих жарко печей.


Лю согрел чайник вина, и старики сели поближе к огню, чтобы хмелем и теплом очага отогнать холод. Попивая теплое вино, подошли они потом к дверям поглядеть, как ложится на землю снег. Вдалеке шагал человек с котомкою за спиной, а подле него - мальчик. Снег так и лепил им прямо в глаза, ветер едва не сбивал с ног. Скоро они были уже подле дома Лю, как вдруг старший из путников поскользнулся и упал. Он попытался было подняться, но не смог. Тогда мальчик бросился к нему на помощь. Однако ж сил ему недостало, он тоже упал, и оба исчезли в снегу. Прошло немало времени, пока они наконец встали на ноги. Лю Дэ смотрел во все глаза. Старший оказался стариком лет уже за шестьдесят. На плечах у него болталось какое- то рубище, на ногах были обмотки и туфли из конопляной соломы. Мальчик, очень красивый лицом, был обут в матерчатые туфли. Старик отряхнулся и промолвил:
- Вот что, сынок! Мы с тобою слишком иззябли, чтобы продолжать путь в такой буран. Вон харчевня, возьмем горячего вина, погреемся и тогда двинемся дальше.

Они вошли в дом. Старик опустил котомку на стол и сел, а мальчик - рядом с ним. Лю Дэ поставил вино на огонь, нарезал говядины на блюде, наложил две тарелки овощей, потом накрыл на стол. Не забыл он и про чарки, и про палочки для еды. Мальчик взял чайник, налил в чарку вина и протянул отцу, после налил себе.
- Это ваш сын? - спросил Лю Дэ, которому пришлись по сердцу вежливость и заботливость мальчика.
- Да, - отвечал старик.
- Сколько ему?
- Двенадцать, а зовут Шэньэр - это его детское имя.
- А как ваша фамилия, почтенный? Куда путь держите в этакую метель?

Меня зовут Фан Юн. Я служу солдатом в столице, а сейчас иду на родину. Сам я из Цзинина, что в провинции Шаньдун. Даже денег на дорогу раздобыл, да вот нежданно- негаданно буран. А вас как зовут, хозяин?
- Моя фамилия Лю. На вывеске стоит еще «Цзинь- хэ» - это мое второе имя, - ответил Лю Дэ. Помолчав немного, он продолжал: - До Цзинина далеко, надо вам нанять носильщиков. Разве можно так мучиться?
- Я всего только солдат, и носильщиков мне нанимать не на что. Ничего, как- нибудь доберемся.

Лю Дэ заметил, что старик закусывает одними овощами, а к мясу даже не притронулся.
Вы, верно, соблюдаете пост? - осведомился Лю. Какой там у солдата пост?! - возразил гость. Почему же тогда вы не кушаете мяса?
- Сказать по правде, все дело в том, что у нас денег в обрез. Боюсь, до дома не хватит, даже если ничего, кроме овощей, в рот не возьмем. Ну, а уж коли мясом станем баловаться, так на несколько дней пропитания лишимся. Тогда мы и вовсе до дому не дотянем.

Видя такую крайность, Лю Дэ почувствовал сострадание к путникам.
Нет- нет, вам надо обязательно выпить и поесть как следует, тогда еще можно как- то справиться с холодом. Вы кушайте, я не стану брать с вас денег.
- Да вы смеетесь! - вскричал старик. - Слыханное ли дело, чтобы в харчевне ничего не платить!

Видите ли, почтенный, моя харчевня не такая, как остальные. Если у гостя туго с деньгами, я с него не требую платы. Вы оказались в затруднении, вот и считайте, что я вас угощаю.

Старик наконец понял, что хозяин не шутит.
Бесконечно вам обязан за вашу доброту! Стыдно мне принимать помощь, которой я сам не заслужил. Но будьте уверены: на возвратном пути я непременно вас отблагодарю!
Ну- ну, полно, не стоит об этом и говорить! Ведь все люди Поднебесной - братья, не так ли?

Старик взял свои палочки, а Лю Дэ поставил на стол еще две чашки риса.
- Кушайте досыта, тогда и идти будет легче, - сказал он.
- Нет, это слишком много, - стал было отказываться солдат, но голод сильнее всяких приличий.

Отец с сыном накинулись на еду словно волки и уже не могли, остановиться, пока не наелись до отвала.

Ты должен людям помогать,
Когда они в беде;

Беги не мешкая на зов,
Покуда время есть.

И поскорее накорми
Того, кто хочет есть.


Когда путники насытились и осушили чайник вина, Лю Дэ велел жене принести две чашки горячего чая. Старый солдат вытянул из- за пояса кошель с деньгами.
- Нет- нет, не надо! - закричал хозяин, отталкивая руку гостя. - Я ведь вам уже сказал, что угощаю! А не то выйдет так, будто я хитростью заставил вас заказать еду и расплатиться за нее. Оставьте деньги себе. Они вам пригодятся в дороге.

Старый солдат не стал упорствовать. Еще и еще раз поблагодарив хозяина, он поднял на плечи свою котомку и распрощался. Но едва отец с сыном переступили порог, они увидели, что метель разбушевалась вовсю. Снег валил так густо, что даже в двух шагах ничего не было видно. Резкий ледяной ветер хлестнул путников в лицо.
- Отец! - сказал мальчик, отпрянув назад. - Как мы пойдем в такую бурю?
- Что же делать, сынок, придется. Встретим по пути постоялый двор, там и заночуем.
На глазах мальчика появились слезы.
- Извините меня, почтенный! - не выдержал Лю Дэ. - Что за неотложное дело гонит вас в дорогу? Зачем мучить и себя и мальчика? У меня есть свободная комната, найдется и постель. Оставайтесь у нас. Погода скоро прояснится, и вы пойдете дальше. Ничего, поспеете к сроку.
- Что верно, то верно, да только неловко вас беспокоить...
- Ну, что за беспокойство! Вместе со своим домом никто не путешествует. Входите живее, совсем продрогнете!

Солдат и мальчик снова вошли в дом. Лю Дэ провел их в комнату, где стоял кан, покрытый травяной циновкой. Тут же лежала соломенная подстилка. Опасаясь, как бы гости не замерзли, старый Лю принес рисовой соломы и набросал поверх циновки. Солдат развязал котомку и достал одеяло. Время было еще раннее, и отец с сыном, приготовив себе постель, вернулись к хозяевам. Лю Дэ уже закрыл харчевню и вместе с женой сидел у очага.
Почтенный Фан Юн, - сказал Лю Дэ, - если вам холодно, ступайте ближе к огню, погрейтесь!
- Я бы с удовольствием, - сказал солдат, - да мне неловко - ведь здесь ваша супруга.
- Ну и что ж? Мы уже старики.

Солдат и мальчик сели возле огня. Они чувствовали себя так, словно попали в дом давних и добрых знакомых. Солдат уже называл хозяина по имени.
- Цзиньхэ, - обратился он к Лю Дэ. - Вы что, только вдвоем живете? Сыновья живут отдельно?
- Сыновья!.. Дожили мы со старухой до шестидесяти четырех лет, а так никого и не народили.
Надо взять приемыша. Все- таки ходил бы за вами, стариками.
- Я и сам об этом подумывал, да только приемные дети своих не заменят: горе от них. Ведь чтобы сразу по сердцу пришелся - так не бывает. Вот мы и решили: будем доживать одни - по крайней мере спокойнее. Если бы, конечно, к нам попал мальчик вроде вашего, дело другое. Но где такого сыщешь?

За беседою они и не заметили, как стемнело. Солдат попросил фонарь, пожелал хозяевам покойной ночи и вместе с сыном отправился в комнату, которую отвел им Лю Дэ.
- Сынок! - сказал он. - Судьба свела нас с замечательными людьми. Если бы не они, мы бы, верно, замерзли дорогой. Завтра выйдем чуть свет, какая бы ни случилась погода: хватит им с нами хлопотать.
Конечно, отец, - согласился мальчик.
И они легли спать.

К несчастью, старый солдат простудился. В полночь у него начался жар, он стал задыхаться, просил воды. Но как раздобыть воду в незнакомом доме, да к тому же среди ночи? Мальчик дождался рассвета, встал и отворил дверь в соседнюю комнату. Хозяева еще не просыпались, и мальчик не решился их потревожить. Он тихо притворил дверь и сел подле больного. Спустя немного он услыхал кашель в комнате хозяев и снова открыл дверь.
Ты что так рано, мальчуган? - спросил Лю Дэ.
- Ах, господин, отец ночью захворал, он весь горит, задыхается, жажда его измучила. Вот я и поднялся.
- Ай- ай- ай! Не иначе как он вчера простыл. Нет, холодного ему никак нельзя. Подожди, сейчас вскипятим воды.
- Снова мы вас беспокоим, - воскликнул мальчик. Лю Дэ велел жене согреть воды и вскоре принес чайник кипятку. Мальчик помог отцу сесть на топчане, солдат выпил чашку, потом другую и открыл глаза.
- Сколько хлопот мы вам доставляем! - промолвил он, увидев Лю Дэ. - Уж и не знаю, как и чем мы с вами разочтемся.
Не надо так говорить! - сказал Лю. - Лежите спокойно, не волнуйтесь! Вот пропотеете - и снова будете на ногах.
Мальчик уложил отца, а Лю Дэ накрыл больного одеялом.
«Но что ж это за одеяло?» - подумал Лю Дэ, а вслух сказал:
Таким легким одеялом и накрываться- то без толку! Вы не пропотеете.
Слова мужа услыхала жена, все это время стоявшая у двери. Не прошло и минуты, как она уже несла толстое стеганое одеяло.
- Господин, я принесла вам одеяло! - обратилась она к гостю. - Эй, мальчик, укрой отца получше. С простудою шутки шутить нельзя.
Мальчик взял одеяло. Вместе с Лю Дэ они закутали старого солдата по самые уши. Потом Лю Дэ ушел, но, умывшись и причесавшись, вернулся в комнату гостей.
- Начал он потеть?
- Я только что проверял - пота ни капли, - ответил мальчик.
Глубокая, значит, простуда. Придется звать лекаря - пусть даст потогонного снадобья. Иначе болезнь не прогонишь.
- Что вы, господин, у нас нет денег. Нам не на что пригласить лекаря и купить лекарство, - возразил мальчик.
- Это не беда. Я вам помогу.
- О господин, вы спасете моего отца? Как же я вам благодарен! - воскликнул мальчик и упал перед стариком на колени, - Если я не смогу отблагодарить вас в этой жизни, то в будущей стану вашей лошадью или собакой!
- Полно, полно! - сказал старый Лю, поднимая мальчика. - Раз уж вы оказались в моем доме, я буду вам за родича. Можно ли оставаться безучастным к бедам другого! Присматривай за отцом, а я приведу лекаря.

Метель утихла, небо прояснилось. Под копытами коней и под колесами телег снег растаял, и улицы оделись толстым слоем грязи. Лю Дэ обул деревянные сандалии, выглянул за ворота, вернулся во двор. «Не пойдет он, видно, за лекарем!» - подумал мальчик, и на глазах у него навернулись слезы. Но тут Лю Дэ обогнул дом, вошел в конюшню и вывел оттуда осла. Мальчик, однако же, успокоился лишь после того, как увидел, что Лю Дэ выехал за ворота. К счастью, лекарь жил неподалеку. Вскорости он появился верхом на осле, следом шел слуга и нес шкатулку с лекарствами. У ворот лекарь спешился. Лю Дэ с поклоном пригласил его в дом, напоил чаем и уже затем повел к больному. Старый солдат был без памяти.
Тяжелая простуда! - изрек лекарь, пощупав пульс больного. - Затронуты внутренности. В книге, что изображает и описывает жестокий сей недуг, сказано так:

От простуды тяжкой нет леченья,
От болезни сей не жди спасенья.
День пройдет, второй пройдет за ним -
На седьмой прощаются с больным.


И в самом деле: болезнь эта неизлечима. Быть может, кто иной и стал бы вас обнадеживать, но я дорожу добрым своим именем и никогда никого не обманываю: тут лекарства бессильны.
Испуганный мальчик зарыдал навзрыд. Упавши лекарю в ноги, он воскликнул:
- Смилуйтесь, господин лекарь, ведь мы здесь чужие! Дайте, молю вас, какое- нибудь лекарство, спасите отца! Век не забуду вашей доброты!
- Нет- нет, брать деньги попусту я не буду, - стоял на своем лекарь. - Простуда поразила самые главные внутренности, и мое искусство теперь уже бессильно.
- Господин! - вмешался Лю Дэ. - Вы ведь сами знаете, как говорится: лекарство лишь тому на пользу, кому суждено выздороветь, и Будда помогает не каждому без разбора, но только избраннику судьбы. Оторвитесь, пожалуйста, от вашей книги хотя бы ненадолго и решайте по собственному усмотрению, - как знать, может быть, срок его еще не исполнился и он поправится. А если все- таки неизбежное случится, мы вас винить не станем.
- Ну что ж, достопочтенный Лю, тогда, пожалуй, я дам ему одно снадобье. Если после этого больной начнет потеть, может быть, он и выживет. Тогда немедленно посылайте за мной, и я дам еще одно лекарство. Но если пот не выступит, значит, конец. Тогда уже идти за мною ни к чему.

Лекарь велел слуге открыть шкатулку с лекарствами, что- то из нее достал и протянул Лю Дэ.
- Вот. Сварите с имбирем и поскорее дайте ему отвар. Только помните - особенно надеждою не обольщайтесь. В таких обстоятельствах выживает один из десяти тысяч.
Лю Дэ вынул сто монет.
- Это вам за ваши труды, - промолвил он. Но лекарь от денег отказался и тут же ушел.

Лю Дэ с женою приготовили отвар, потом хозяин и мальчик приподняли больного, влили ему в рот лекарство и с головою накрыли одеялом. Мальчик не отходил от отца ни на шаг. Старый Лю Дэ и его жена провели в хлопотах все утро и даже не открывали свою харчевню. Приготовить завтрак и то было некогда, так что они сели к столу только в полдень. Лю Дэ позвал и мальчика, но, насмерть перепуганный болезнью отца, он не мог и думать о еде, и лишь неотступные просьбы хозяина заставили его проглотить полчашки риса.

Настал вечер - больной горел по- прежнему. Огорченный Лю снова отправился за лекарем, лекарь, однако же, отослал его ни с чем и сам отказался прийти.

Предсказания его сбылись: миновали шесть дней, а на седьмой больной скончался.

Он в жизни много знал тревог,
Он испытал немало зла.
В пути его настигла смерть,
Навек блаженство принесла.


Злополучный Шэньэр с воплями и рыданиями повалился наземь. Видя его отчаяние, не сдержали слез и хозяин с хозяйкою. Они подняли мальчика и принялись его утешать.
Мальчик! - говорили они. - Мертвого слезами не поднимешь. Подумай лучше о себе. Ты ведь и сам захвораешь.
Но Шэньэр все плакал и плакал без умолку. Стоя перед стариком на коленях, он говорил так:
Почему я такой несчастный? Год назад умерла моя мать. Мы не могли похоронить ее как подобает и вот решили с отцом идти в его родные места, чтобы там раздобыть денег и достойно справить все погребальные обряды. Дорога и вообще- то выпала трудная, а тут еще этот буран. Но мы встретили вас - и вы нас накормили, напоили, приютили. Можно ли было желать большего счастья! Однако ж само Небо отвернулось от нас: отец внезапно заболел. И снова вы пришли нам на помощь: пригласили лекаря, купили лекарство, день и ночь ходили за отцом, точно за другом или родичем. Я думал, отец поправится и мы сможем вас отблагодарить. Но он умер, и доброта ваша осталась невознагражденной. Я здесь один, без денег, без близких, и даже похоронить отца не могу. Умоляю вас, отведите мне уголок земли, чтобы зарыть мертвое тело. А я всю жизнь буду вашим слугой. Не отвергайте моей мольбы, господин!

И с этими словами мальчик упал хозяину в ноги. Успокойся, мальчик, - сказал Лю Дэ, поднимая его с земли. - Похоронами я займусь сам, это дело важное, тебе с ним не справиться.
- Да мне бы только клочок земли для могилы! О большем я и не думаю и не мечтаю. Могу ли я просить, чтобы господин тратился еще и на похороны! Так я уже никогда не сумею отплатить вам за вашу Доброту!
- А я и не жду никакой платы.
Лю Дэ взял деньги и немедленно отправился за погребальным одеянием и досками для гроба. Потом он привел двух плотников, которые сколотили гроб. Они же и вырыли могилу. Хозяин приготовил яства и вино для жертвоприношения и сжег бумажные деньги. Стоит ли рассказывать о том, как убивался мальчик, когда гроб вынесли на пустырь позади дома и опустили в землю?! Над могилою поставили каменную плиту с надписью: «Здесь погребен Фан Юн - солдат столичного гарнизона». После похорон мальчик снова горячо поблагодарил хозяев.
Два дня спустя Лю Дэ сказал Шэньэру:
- Я думаю отправить тебя на родину отца, там ты найдешь своих близких, и вы приедете сюда за останками почтенного Фан Юна. Но ты еще слишком мал, чтобы самому пускаться в путь. Живи пока у меня. Глядишь, поедет мимо кто- нибудь из знакомых, захватит тебя с собою. А как перевезти тело, вы уже там без меня решите. Согласен?

Ваша доброта, господин, высока, как небо, и широка, как земля. Но смею ли я думать о возвращении на родину, не разочтясь сперва с долгом благодарности? - промолвил со слезами на глазах мальчик и опустился на колени. - У вас нет своих детей, господин, и, если только я, злополучный, вам не противен, я сделаюсь вашим слугою и буду ходить за вами день и ночь без устали: так я обнаружу и выкажу свое почтение к вам. А когда вы отойдете в иной мир, на земле останется человек, который будет ухаживать за вашей могилой. Я поеду в столицу, привезу останки матери и схороню их вместе с телом отца, подле вашей могилы, и всю жизнь буду беречь и охранять это место. Вот мое желание.

Если ты остаешься с нами, мальчик, значит, Небо посылает нам наследника, - обрадовались старики. - Только о службе и думать забудь: ты будешь нам сыном, а мы тебе родителями.
- Если вы оставляете меня, я сейчас же поклонюсь вам сыновним поклоном.
Шэньэр поставил посреди комнаты два стула, усадил стариков и поклонился им восемь раз. Отныне фамилия его стала Лю. Но старый Лю Дэ не хотел, чтобы мальчик совершенно изменил прежнее свое имя, и велел ему называться Фаном - по фамилии умершего отца. И мальчик сделался Лю Фаном.

Лю Фан сразу же с величайшим усердием принялся за работу. Он помогал родителям по хозяйству, день и ночь ухаживал за ними, предупреждая любое их желание. Впрочем, и старики любили и жалели его, как родного сына. Об этом сложены и стихи:
Отца второго вдруг обрел Лю Фан, Лю Дэ бездетный сыном награжден. Того, кто умер, почитал Лю Фан, Тому, кто жив, служил с усердьем он.

Но время летит как стрела из лука. Вот уже промелькнуло два года с той поры, как Лю Фан поселился в доме старого Лю Дэ. Была глубокая осень. Целых полмесяца лили бесконечные дожди и яростно завывал ветер. Вода в канале поднялась больше чем на десять чжанов. Стремительно катилась она по своему ложу и бурлила, как кипяток в котле. Лодки гибли без числа и исчезали в ее клокочущих недрах. Как- то раз, уже за полдень, Лю Фан прибирал харчевню, как вдруг на улице поднялся шум и крики. Юноша решил было, что по соседству вспыхнул пожар, и выбежал из дому. На берегу увидел он густую толпу людей. Лю Фан протиснулся вперед к самой воде. Выше по течению тонуло большое судно. Оно было разбито ураганом и быстро погружалось в воду. Большинство пассажиров уже погибли, а те, кто еще был жив, цеплялись за мачту или за кормило и отчаянно звали на помощь. «Спасите!» - кричали они, и крики их прерывались рыданиями. Люди на берегу и рады были бы помочь, но страх перед волнами и бешеными порывами ветра сковал их и оледенил. Они смотрели, как одна за другою исчезают в воде жертвы крушения, и только твердили: «Несчастные! Несчастные!» Внезапно новый и особенно сильный порыв ветра швырнул судно к берегу. С радостным криком все бросились вперед, и более двадцати багров разом вонзилось в борт. Десять, а не то и двенадцать уцелевших путешественников развели по постоялым дворам.

Но один из спасенных остался на берегу. Это был юноша лет двадцати; по несчастливой случайности его крепко изранили баграми, и теперь, истекая кровью, почти без дыхания, он лежал на земле, прижимая к ГРУДИ бамбуковую корзину. Лю Фану стало жаль беднягу. Сразу же вспомнился ему зимний день, когда и сам он был почти столь же слаб и беспомощен. На глазах у него навернулись слезы. «Этому юноше так же худо, как было тогда мне, - подумал он. - Если бы не Лю Дэ, мы с отцом оба умерли бы в канаве у дороги. Вот так и этот несчастный умрет, и ни одна живая душа о нем не пожалеет. Пойду- ка скорее к родителям, может быть, они согласятся его спасти».
Лю Фан вернулся домой и рассказал обо всем отцу с матерью.
- Давайте возьмем его к себе и выходим, - закончил он свой рассказ.
- Доброе дело, - согласился отец. - А люди всегда должны делать добро друг другу.
- Почему же ты сразу не привел его к нам? - спросила мать.
- Я не осмелился, хотел сперва спросить у вас, - сказал Лю Фан.
- Стыдно тебе так говорить! - воскликнул старый Лю. - Пойдем скорее на берег!
И они вдвоем отправились к берегу канала. Вокруг юноши теснилась целая толпа. Лю Дэ раздвинул любопытных и приблизился к раненому.
- Молодой господин, очнитесь. Мы уведем вас к себе домой, - сказал он.
Юноша открыл глаза и кивнул. Старый Лю Дэ и сын попытались приподнять раненого, но это оказалось им не по силам: один был еще слишком молод, другой уже слишком стар.
- А ну пусти- ка, почтенный, дай я попробую, - предложил рослый и крепкий малый, стоявший чуть поодаль.

Он обхватил раненого обеими руками и легко поднял его с земли. Затем они с Лю Дэ повели юношу, поддерживая его с обеих сторон. Бедняга не мог выговорить ни слова и только беззвучно шевелил губами, показывая взглядом на свою корзину.
- Не тревожься, я возьму ее, - сказал Лю Фан. С этими словами он взвалил бамбуковую корзину на плечо и пошел впереди, расчищая дорогу. Толпа расступилась, пропуская раненого и его провожатых, а потом двинулась за ними следом. Кто- то сказал:
- Только один и нашелся среди нас всех истинно великодушный человек - это Достопочтенный Лю! Никто не пожалел беднягу из чужих краев, никто об нем не позаботился, а вот Лю услыхал о несчастии – и сразу же уводит пострадавшего в свой дом. В нашем мире такие люди редкость. Жаль только, нет у него детей. Поистине Небеса слепы!
- Да, у него нет своих детей, зато он усыновил Лю Фана, а Лю Фан послушнее и почтительнее родного сына. Разве это не награда Неба? - возразил кто- то в толпе.

Те, кто не знал Лю Дэ, считали, что юноша, которого он забрал к себе, его родич. Когда же из чужих замечаний и разговоров они узнали правду, то не могли сдержать восхищенного вздоха. Нашлись, разумеется, и завистники: они судили и рядили лишь об одном - сколько спрятано в бамбуковой корзине серебра. Что же поделаешь, таковы люди: лица, глядишь, у всех одинаковы, но сердца несхожи. Однако ж не будем отвлекаться.

Незнакомый парень помог Лю Дэ довести раненого до дому. Лю Дэ поблагодарил незнакомца, и тот ушел. Бамбуковую корзину Лю Фан поставил подле юноши. Матушка Лю тут же достала сухую одежду, гостю помогли переодеться и уложили его в постель. Того, кто продрог в воде, нельзя поить горячим питьем, и старый Лю велел жене только слегка подогреть вино на огне. Напоив пострадавшего, старик укрыл его теплым одеялом Лю Фана и приказал сыну не отходить ночью от больного.

На другое утро Лю Дэ пришел справиться о здоровье неожиданного их гостя. Юноше было уже гораздо лучше. Он попытался подняться и поблагодарить хозяина, но старик удержал его.
Нет- нет, вам нельзя двигаться. Главное сейчас - это покой.
- Я был на волосок от смерти, но вы меня спасли, - проговорил юноша, все же пытаясь привстать и поклониться. - Вы мне теперь точно новые отец с матерью. Я хочу знать ваше дорогое и уважаемое имя.
Меня зовут Лю, - сказал старик. - Значит, мы однофамильцы!
- Из каких вы мест, молодой господин?
- Из Чжанцю, что в провинции Шаньдун. А зовут меня Лю Ци. Два года назад я отправился в столицу на экзамены. Отец и мать поехали со мною. Вдруг вспыхнул мор, и за несколько дней я лишился и отца и матери. Денег, чтобы перевезти тела родителей на родину, у меня не было, и пришлось предать их сожжению. Здесь, - он показал на бамбуковую корзину, - пепел моих родителей, который я думал похоронить в родных наших краях. И вот еще одна беда - кораблекрушение. Я едва не погиб, но Небо послало мне спасителя. К великому прискорбию моему, я не в силах вас отблагодарить: у меня ничего не осталось - все мои вещи утонули.
- Вы неверно обо мне судите, молодой господин! Чувство сострадания свойственно каждому от природы, а спасти человека важнее, чем воздвигнуть семиярусную пагоду в честь Будды. Зачем же нам толковать о вознаграждении? Слушая такие речи, можно подумать, будто я помог вам корысти ради! А у меня ничего подобного и в мыслях- то не было!

Эти слова внушили Лю Ци еще большую и более горячую признательность доброму старику.

Через два дня Лю Ци был уже на ногах. Вот когда смог он поблагодарить хозяев по всем правилам вежливости и поклониться до земли. Старикам полюбился этот ласковый и прекрасно воспитанный юноша. С утра до вечера ухаживали они за своим гостем, поили лучшим вином, сладко кормили. Впрочем, внимание и заботы радушных хозяев причиняли ему немалое беспокойство: он боялся, что все эти хлопоты в тягость старикам, и хотел было уехать, но тут раны его открылись, и он снова оказался прикован к постели. К тому же и денег на дорогу у него не было. Пришлось смириться и на время забыть об отъезде.

Отчизна - не в родном краю, А там, где встретили добром, В скитаньях ты обрел семью, И край чужой - твой отчий дом.

Лю Фан и Лю Ци быстро подружились. Они поведали друг другу о бедах, какие выпали на долю каждому из них, и стали назваными братьями. Потому что беды эти были схожи. И взаимная их любовь была крепче любви родных братьев.
Как- то раз Лю Ци говорит Лю Фану:
- Брат, у тебя прекрасные способности. Хочешь учиться?
- Очень хочу, да только не у кого.
Ну так вот что я тебе скажу. С малых лет сидел я за книгами и проникал в мудрость древних и новых времен, надеясь, как говорится, пробить себе дорогу - достигнуть высокой должности. Но после смерти родителей всякая охота к службе у меня пропала. А ты, если хочешь учиться, раздобудь книги, и я тебе помогу.

Лю Фан был в восторге.
- О, какая радость, я просто ушам своим не верю! - воскликнул он и тотчас побежал к отцу.
Когда старик услыхал, что Лю Ци сведущ в науках и согласен учить его сына, восхищению его не было границ. В тот же день накупил он множество различных книг.
Лю Ци старался передать названому брату все свои знания, а тот благодаря редкостным способностям схватывал на лету каждое слово учителя. Днем Лю Фан хлопотал в харчевне, вечером не отрывал глаз от книги. И через какие- нибудь несколько месяцев он уже был изрядно начитан в старинной прозе и знал на память лучшие творения поэтов.

Вот уже полгода жил Лю Ци в доме старого Лю. Искренняя приязнь связала хозяев и гостя - такую дружбу не часто встретишь и между близкими родственниками. Юноша нашел здесь второй свой дом, и лишь одно его мучило - вынужденное безделье: полный день он не был занят ничем, только пил да ел. Раны его уже зажили, и он снова стал думать об отъезде. Наконец он поделился своими заботами со старым Лю.
- Я так благодарен вам за то, что вы спасли мне жизнь! Восхищение перед великою вашей добротой и человеколюбием трудно высказать словами. Целые полгода я обременяю вас своим присутствием - пора наконец и в путь. Я должен предать земле прах моих родителей. Когда же выйдет срок траура, я непременно вас отблагодарю, вот увидите!

Грех становиться поперек дороги человеку, который хочет исполнить свой сыновний долг. Когда ты решил ехать?
- Сегодня распрощаемся, а завтра пораньше тронусь.
- Ну, тогда схожу найму для тебя лодку, - сказал старик.
- Водою путешествовать опасно, да и денег у меня почти не осталось. Лучше я двинусь сухим путем.
- Носильщики обойдутся тебе куда дороже, чем лодка. И вдобавок сухой путь такой утомительный.
- А мне носильщики не нужны, я пойду пешком.
- Слишком ты слаб - не дойдешь.
- Есть добрая пословица: «У кого полон кошель смело тратит деньги; у кого в кошельке пусто - смело полагается на свои силы». Бедняку вроде меня нельзя страшиться лишений.
- Ну ничего, что- нибудь придумаем, - промолвил старик.
Помолчав минуту, он велел жене готовить угощение, чтобы достойно проводить гостя. За. угощением старик смахнул слезу и сказал:
- Мы встретились случайно, словно листья ряски, что плавают на воде. Но ты прожил у нас полгода, и мы стали совсем как родные. Мне нелегко расстаться с тобою. Однако задерживать тебя я не могу. Ты должен предать погребению прах родителей, а это великое дело. И вот мы расстаемся, и кто знает, встретимся ли снова.
Видно было, что горе старого Лю безмерно. Хозяйка и Лю Фан тоже прослезились.
- Да, я вынужден вас покинуть, - проговорил Лю Ци, утирая слезы. - Но не надо так горевать. Вот только справлю траур и тотчас вернусь к вам обратно и буду служить вам верой и правдой!
- Ах, но ведь нам уже под семьдесят! Мы словно две свечки на ветру - в любой миг можем погаснуть. Будем ли мы еще среди живых, когда срок твоего траура окончится? Нет, если ты в самом деле нас любишь, утешь стариков: возвращайся, как только свершишь погребальные обряды.
- Ваше желание для меня закон, - ответил Лю Ци. О чем шла у них беседа вечером, мы рассказывать не будем.

На другое утро хозяйка поднялась чуть свет, чтобы приготовить прощальное угощение. После завтрака Лю Дэ приказал вывести из конюшни осла и сказал Лю Ци так:
- Возьми этого ослика, чтобы не платить понапрасну носильщикам. Он у меня уже давно и все стоит без дела: ездить- то мне некуда. А в этом узле, - продолжал он, кладя на стол пухлый узел, - постель и кое- что из одежды, чтобы ты не простудился в пути. И еще вот тебе три ляна серебра на дорогу. - С этими словами старик выложил из рукава халата деньги. - До дому хватит. А как управишься с делами, сразу поезжай обратно. Помни о нашем уговоре!
- Как вы добры ко мне! - воскликнул юноша, который при виде всех этих щедрых даров снова прослезился. - Если я не смогу отблагодарить вас в этой жизни, то в будущей стану вашим верным псом или лошадью!
Ну к чему такие слова! - воскликнул старый Лю.
Узел и бамбуковую корзину навьючили на спину осла, и Лю Ци отправился в путь. Старики, с мокрыми от слез щеками, проводили его до ворот, а Лю Фан шагал рядом с другом более десяти ли.

Случайно встретились они, Как два листка в реке. Потом расстаться им пришлось Рассветною порой. Теперь встречаться им во сне И пребывать в тоске. Навстречу станции бегут Унылой чередой.

Рассказывают, что Лю Ци выходил в дорогу рано утром, на ночлег же становился лишь в глубоких сумерках. И голод и жажду утолял он на ходу. И так - день за днем, пока не прибыл на родину, в провинцию Шаньдун. Однако же в родных местах его ждали новые испытания. Год назад выдалось на редкость дождливое и грозовое лето. Хуанхэ вышла из берегов и затопила селение Чжанцю. Люди, коровы, дома - все было унесено бурными водами реки. Куда ни бросишь взгляд, повсюду одни развалины: на много десятков ли не видно ни жилища, ни дымка. Лю Ци остановился на постоялом дворе. Он не знал, как ему быть, с чего начинать. Если хоронить прах здесь, надо первым делом где- то обосноваться и найти занятие, которое его прокормит. Рассудивши так, юноша стал искать себе пристанища. Он обошел все окрестные селения в надежде встретить родственников или друзей, но так никого и не встретил.

Минул месяц, деньги, которыми снабдил его на дорогу старый Лю, были на исходе. Юноша места себе не находил от тревоги. «Если деньги кончатся, мне уже отсюда не выбраться, - думал он. - Вернусь- ка я в Хэ- сиу, к своему благодетелю, попрошу у него клочок земли и похороню прах родителей. Там и стану жить. Разумнее ничего не придумаешь». В конце концов он расплатился за постой, сел верхом на своего ослика и пустился в обратный путь.

День и ночь ехал Лю Ци, забыв об усталости. Когда же он приблизился к дому Лю Дэ, то первым увидел Лю Фана: мальчик читал книгу, сидя в харчевне и поджидая гостей. Лю Ци соскочил на землю.
- Брат! - крикнул он. - Как здоровье стариков? Лю Фан поднял голову. Перед ним стоял Лю Ци.
Отшвырнув книгу, Лю Фан бросился к названому брату.
- Ох, как хорошо, что ты вернулся! Отец с матерью без конца тебя вспоминают!
Он снял с осла поклажу и отвел его в стойло. Братья вошли в дом. Когда старики увидели, кто к ним пожаловал, радость их была безмерна.
- Мы чуть было не умерли от тоски по тебе! - воскликнул Лю Дэ.
Юноша отвесил самый почтительный поклон, старик тоже поклонился.
Ну что, похоронил прах родителей? - спросил Лю Дэ.
Лю Ци подробно рассказал обо всех своих злоключениях.

Так и не нашлось мне места на родине, и я привез прах родителей обратно, - закончил он, утирая слезы. - И теперь я хочу просить у вас клочок земли для могилы. А еще я хочу сделаться вашим сыном и остаться здесь, чтобы день и ночь верно вам служить. Вот мое желание. Боюсь только, что вы не согласитесь.
- Свободной земли у нас много, выбирай где хочешь. Но стать твоим отцом!.. Не слишком ли много для меня чести?
- Вы не решаетесь назвать меня своим сыном? Стало быть, вы отказываете мне? - вскричал юноша. - Нет, прошу вас, снизойдите к моему желанию!
И, усадив стариков на почетное место, Лю Ци поклонился им сыновним поклоном.
Немного спустя он похоронил прах отца с матерью на пустыре позади дома. А потом оба брата в дружном согласии горячо принялись за работу и трудились так прилежно, что торговля Достопочтенного Лю мало- помалу выросла и расцвела. С отцом и матерью оба были необыкновенно почтительны. Соседи в один голос говорили, что Лю Дэ можно только позавидовать и что Небо послало старику сыновей за редкостные его достоинства.

Время летит быстро, и незаметно прошло более года. В доме царили безмятежное спокойствие и радость. Старый Лю Дэ и его супруга, однако же, совсем одряхлели, силы их истощились, и в один недобрый день они захворали. Круглые сутки не отходили от них сыновья, даже на ночь не снимали одежды. Но ни лекарства, ни молитвы не помогали. Часы стариков были сочтены, и мысль о скорой их кончине повергала сыновей в отчаяние. Боясь огорчить умирающих своею скорбью, юноши сдерживали себя и, как могли, успокаивали родителей, зато, оставшись одни, давали волю слезам. Скоро старый Лю понял, что ему уже не встать. Тогда он позвал сыновей к своему изголовью и сказал им так:
- Мы дожили до старости, а детей так и не нажили и уже думали, что некому будет принести поминальную жертву нашим душам. Но Небо смилостивилось и послало нам сыновей. Хоть вы и зоветесь приемными, вы мне лучше родных. Теперь можно и умереть - без страха и сожаления. Живите дружно и по- прежнему пекитесь о нашей маленькой харчевне. Вот мое желание. И тогда душа моя найдет спокойствие у Девяти Источников.

Сыновья залились слезами и обещали отцу исполнить его волю. Два дня спустя старики скончались. Братья горько рыдали, повергая в печаль небо и землю, и сокрушались, что не могли умереть вместо родителей. Они приготовили дорогие гробы и богатые траурные одеяния и позвали монахов править заупокойную службу девять дней подряд без перерыва. Когда же служба окончилась, братья порешили устроить одно кладбище и схоронить всех родителей рядом - останки подле останков. Лю Фан отправился в столицу и скоро вернулся обратно с прахом матери. В один из благоприятных дней братья погребли Лю Дэ и его супругу, а слева и справа от их могилы захоронили останки родителей Лю Ци и Лю Фана. Три могилы вытянулись в ряд и напоминали три жемчужины, нанизанные на одну нитку. Все селение собралось на похороны, чтобы почтить память доброго Лю Дэ и оказать уважение его сыновьям, явившим образец сыновней преданности.

Не будем, однако, отвлекаться, а лучше поведаем вам о том, что после смерти родителей братья продолжали разделять и стол и ложе и взаимная их привязанность стала еще крепче. Харчевню они решили закрыть и принялись торговать тканями. Честность молодых людей и справедливые цены, по каким они продавали свой товар, доставили им добрую славу среди заезжих купцов. Имя их сделалось известно по всей округе, и скоро в лавке не стало отбоя от покупателей. За год- другой братья умножили свое состояние в.несколько раз против того, какое оставил старый Лю Дэ. Теперь у них было два дома со всею домашнею утварью, они держали несколько приказчиков, двоих мальчиков для услуг. Видя, как быстро богатеют братья Лю, именитые соседи начали засылать к ним сватов. Лю Ци уже поговаривал о том, что и в самом деле пора подумать о женитьбе, но младший Лю решительно от таких разговоров уклонялся.
- Брат, посуди сам, тебе уже девятнадцать, а мне двадцать два, - убеждал Лю Ци. - Сейчас самое время найти добрую супругу и родить наследников, чтобы они продолжили все три наших рода. Не пойму, почему ты упрямишься.
- Нет, мы сейчас в таких годах, когда самое время торговать. Где у нас досуг на всякое там сватовство? Вдобавок теперь живем мы с тобою в дружбе и согласии, а попадись дурная жена - и пойдут раздоры. Нет, лучше не жениться.
- Неверно ты говоришь. Вспомни добрую пословицу: нет жены - нет семьи. Мы оба в лавке, а за домом присмотреть некому. У нас много друзей, и все время прибавляются новые: наедут все разом в гости - кто их примет, кто угостит? Но это еще не так страшно, главная беда в другом. Отец усыновил нас в надежде, что и мы, и наши потомки будем верно хранить родовое кладбище и приносить жертвы его душе. Но если мы останемся бобылями, вместе с нашею жизнью придет конец и заупокойным жертвам. Как осмелимся мы после этого взглянуть в глаза отцу, когда встретим его у Девяти Источников?

Так снова и снова убеждал брата Лю Ци, но Лю Фан был неистощим на отговорки и наотрез отказывался жениться. Видя его упорство, Лю Ци заколебался: ввести в дом жену вопреки воле брата ему было неловко. Однажды пришел он в гости к своему близкому другу, по имени Цинь. Ненароком заговорили о женитьбе, и Лю Ци рассказал другу о своих спорах с братом.
- Никак не пойму, в чем тут дело, - признался он под конец.
- Дело ясное, - засмеялся Цинь. - Лавку вы открыли вдвоем, но он- то появился в доме раньше твоего и делиться с тобою не хочет. Вот он и выискивает предлог за предлогом, опасаясь, как бы следом за женитьбой не пришел раздел.
Ну что ты, - возразил Лю Ци. - Брат человек прямой!
- Но кроме того, еще молодой и красивый. Никогда не поверю, чтобы он не знал радостей любви! А коли так, другой причины и быть не может. Вот что: предло- жк- ка ему жениться первым. Подошли к нему сватов, только предупреди их, чтобы держались осторожно. Вот увидишь, все быстро выйдет наружу.

Слова Циня смутили Лю Ци. В сердце закопошились всевозможные сомнения и подозрения, и он скоро простился. По пути домой ему встретились две свахи: они шли к нему предложить невесту - дочь богатого купца, хозяина шелковой лавки Цуя Третьего. Лю Ци спросил, сколько лет девице. По годам она была как раз под пару его брату.
- Я думаю, - сказал он, - эта невеста скорее годится моему младшему брату. Но только он очень стеснителен - ни за что не станет говорить иначе, чем с глазу на глаз. И вообще будьте с ним до крайности деликатны и осторожны. А я пока посижу подожду в масляной лавке, вон в том конце переулка. Если сладите дело, будете довольны - щедро вас награжу.

Свахи ушли, но скоро вернулись.
- Ваш брат и впрямь какой- то странный, - сказали они. - Мы уж его и так и сяк уговаривали - и слушать не хочет. Но и мы от своего не отступались, тогда он рассердился и выгнал нас вон.

Тут Лю Ци уверился, что никаких задних мыслей у брата нет, но причина его отвращения к женитьбе так и осталась загадкой. Однажды Лю Ци увидел, как две ласточки строят гнездо под стропилами их дома. В голове у молодого человека родились стихи, и он записал их на стене, решивши, что, может быть, таким образом удастся вызвать брата на откровенность. Вот что написал Лю Ци:

Две ласточки - два брата - вьют
Одно гнездо вдвоем.

А для чего и для кого –
Не ведают о том.

Они с рассвета дотемна
Проводят дни в труде.

Все тщетно - нет у них подруг,
И пусто в их гнезде.


Когда Лю Фан увидел стихи на стене, он прочитал их вслух раз и другой, засмеялся, а потом взял кисть и ниже приписал такие строки:

Четою ласточки живут - она и он,
Теперь им вместе вить гнездо - таков закон.

Увы, подруга тщетно ждет его,
А он не понимает ничего.


«Не может быть! - с изумлением сказал себе Лю Ци. - Что же это получается? Выходит, что мой брат - женщина? Теперь понятно, почему он такой тонкий в кости, а голос у него такой нежный и звонкий. Спать ложится всегда в одежде, даже носки никогда не снимает. Какая бы жара ни стояла, он всегда под верхним платьем носит исподнее... Не иначе как пошел по стопам Мулань! » Все же твердой уверенности у Лю Ци не было, а прямо спросить брата он не решился. Переписав стихи, он отправился к Циню. Выслушав друга, Цинь воскликнул:
Конечно, твой брат не мужчина! Но как же ты столько лет ничего не замечал? Ведь вы спали в одной постели!
Лю Цинь объяснил, что брат никогда не раздевался на ночь.
- Это только подтверждает твою догадку. Надо прямо его спросить. Посмотришь, что он ответит.

Трудно мне задать ему такой вопрос. Мы ведь до того любим друг друга, больше, чем родные братья.
- Если Лю Фан - женщина, вы сможете пожениться, и ваша любовь станет еще крепче.
Так они беседовали и рассуждали, а потом Цинь поставил на стол вино, приготовил угощение, и друзья просидели за вином до вечера. Уже стемнело, когда Лю Ци возвратился домой. Лю Фан заметил, что брат навеселе, и заботливо проводил его в спальню.
Где ты был? - спросил он. - Отчего вернулся так поздно?
- Да вот ненароком забрел к своему другу Циню. За вином и беседою забыли о времени.

Лю Ци так и впился глазами в лицо брата. Прежде ему и в голову не приходило, что Лю Фан на самом деле женщина, а теперь он обязательно хотел узнать правду. И чем больше вглядывался он в брата, тем тверже становилась его уверенность, что перед ним женщина.

Все же высказаться прямо, без околичностей он не решился.
- Брат, - сказал он, - ты написал прекрасные стихи о ласточке, гораздо лучше моих. Может, прибавишь к ним еще что- нибудь?
Не промолвив ни слова, Лю Фан улыбнулся, взмахнул кистью - и вот появились стихи:
Супруги- ласточки живут в гнезде своем, Природой им дано встречать весну вдвоем...
Как чуский государь, не будь суров с людьми И яшму за обычный камень не прими.
Лю Ци прочитал эти строки.
- Значит, ты действительно женщина? - выговорил он наконец.
Лю Фан, с пылающим от смущения лицом, молчал.
Ведь мы с тобою как родные. Зачем ты таилась от меня?.. И каким образом надела мужское платье?

Когда мать умерла и мы с отцом отправились на родину, мы подумали, что лучше мне одеться мальчиком - так будет удобнее в дороге. Потом умер и отец. Похоронить его вместе с матерью я не могла. Вот я и решила не выдавать до времени свою тайну - пока не найду места, где сумею осесть, обосноваться и ухаживать за могилой родителей. На мое счастье, приемный наш отец дал мне земли на могилу усопшим. Я давно хотела тебе открыться, но мы тогда только начинали торговать, и я боялась, что одному тебе с делами не управиться. Я все откладывала и откладывала этот трудный разговор, но в последнее время, когда ты надумал меня женить, поняла, что дольше таиться невозможно.
- Да, тебе пришлось вытерпеть много горя, чтобы наконец достигнуть цели, - сказал Лю Ци. - Ты настоящая героиня. Сколько лет спали мы на одном ложе- и все эти годы ты хранила молчание. Твое целомудрие достойно восхищения и даже зависти - не в меньшей мере, чем твое почтение к родителям. В стихах ты как будто намекала, что согласна стать моей женою. Если это так, то ни о какой другой жене я и слышать не хочу! Раньше мы были братьями, теперь будем супругами. Поистине, нас соединили не люди, но само Небо! Если ты согласна, мы поженимся и всегда будем вместе.
- Я уже давно об этом мечтаю. Могилы наших родителей здесь, подле самого дома, и, если я выйду за другого, мне будет трудно за ними присматривать. И потом, приемные наши родители любили нас, как родных детей, и, покинув эти места, я нарушила бы долг благодарного уважения к их памяти. Если ты готов довольствоваться моими скромными достоинствами, я охотно выйду за тебя замуж и буду возжигать благовония на всех трех могилах. Вот мое желание. Но я не хочу, чтобы наш брак совершился втихомолку, без сватов - вопреки старинным правилам и обычаям. Я надеюсь, что ты будешь благоразумен и осмотрителен - иначе как бы не пошли всякие сплетни и кривотолки.
Все будет именно так, как ты хочешь!

В эту ночь они легли спать в разных комнатах. А наутро Лю Ци снова отправился к другу Циню и попросил, чтобы он послал свахою к Лю Фан свою жену. Девушка уже успела переодеться в женское платье.

Лю Ци приготовил свадебные наряды и украшения, и в один из благоприятных дней, после надлежащих жертвоприношений перед тремя могилами предков, они поженились, а после свадьбы задали большой пир, пригласив чуть ли не всех соседей.

Удивительная история двух братьев взбудоражила все селение, и все наперебой толковали о многочисленных достоинствах супругов Лю. Лю Фан и Лю Ци продолжали любить и почитать друг друга. Они нажили большое состояние и родили пятерых сыновей и двух дочерей. Род Лю из Хэсиу был обширен и многочислен, отпрыски его процветают и в наши дни. Что же до селения, где все это происходило, люди прозвали его селением Трех Благородных Семей. И даже стихи были сложены о мнимых братьях- супругах, вот они:

Когда не ладит с братом брат,
Они как У с Юэ враждуют;
Когда есть дружба и любовь,
Чужие ближе, чем родня.
О благородстве трех семей
Давно уж в Хэсиу толкуют,
И слава громкая о них
Жива до нынешнего дня.



Комментарии:
... когда волосы еще связывают на макушке... - то есть когда человек еще не достиг совершеннолетия.

Цзяньшэн - ученик Государственного училища (Го- цзыцзянь). Окончание училища давало впоследствии возможность получить ученую степень. В училище попадали разными путями, в том числе за плату деньгами или зерном.

Цзе и Яо - имена древних правителей. Очень похожие друг на друга, они отличались по характеру: Яо был гуманным и справедливым человеком, Цзе - злым и коварным.

Годы Сюанъдэ - эра правления минского императора Сюаньцзуна (1426- 1435). Фэнь - мера веса (0,37 г) и денежная единица.

Мулан - героиня древней поэмы. Переодевшись мужчиной, она много лет прослужила в армии, и никто не догадывался, что она женщина.

И яшму за обычный камень не прими. - Имеется в виду предание о том, как некий Хэ преподнес государю царства Чу яшму. Скромная на вид, она не вызвала интереса у владыки, и он отверг драгоценность.

У и Юэ - древние удельные княжества, враждовавшие между собой. 



Перевод с китайского Д. Воскресенского.
Стихи в переводах И. Смирнова и Л. Черкасского

Поделитесь впечатлением на форуме !

 
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100