Лин Мэнчу
КРАСОТКА МО ПРОСЧИТАЛАСЬ
Сестрица Мо, совершив побег, дважды просчиталась, однако ж потом она сочеталась законным браком с Яном Вторым


В стихах говорится:


Слива вянет с годами,
высыхает персика ствол,
Баран меняет свой облик,
и умирает вол.
Но вечно живет обида:
сколько б ни минуло лет,
В сердце она оставляет
неисчезающий след.


Рассказывают, что в эпоху Сун жил один чиновник-письмоводитель Хуан Цзе - уроженец уезда Даюй области Наньань. Он был женат на некоей Ли Четвертой, женщине, к слову сказать, легкомысленной и склонной к любовным связям с мужчинами из породы ветротекучих. Ли Четвертая, родив письмоводителю сына (ему исполнилось сейчас вот уже три года), нисколько не заботилась о ребенке и по-прежнему занималась своими любовными делишками. Как-то раз письмоводителю пришлось по служебным делам отправиться в управу и провести там дней десять или более. Ли Четвертая не замедлила воспользоваться отсутствием мужа. Она спуталась с каким-то шалопутом (имя его мы запамятовали) и убежала с ним из дома, прихватив с собой ребенка. Когда они вышли за городские ворота, ребенок, испугавшись непривычного, принялся плакать. Мать немедля засунула мальчика в придорожную траву, а сама с полюбовником отправилась дальше.

Как раз в то же время шёл из города ремесленник по имени Ли-сань - Третий Ли, который направлялся по делам в деревню. Невдалеке от городской стены услышал он плач младенца, доносившийся из зарослей трав. Поспешил на крики - точно, ребенок, и заливается во весь голос. А рядом с ним никого: ни отца, ни матери. Ли-сань пожалел дитя и взял его на руки. Почувствовав ласку, ребенок сразу же замолчал, хотя человек был чужой. И понятное дело - долгое время лежал он один-одинешенек и горько плакал от страха.

Надо вам сказать, что Ли был человеком бездетным и сейчас очень обрадовался, решив, что само Небо дало ему сына. Завернув ребенка в тряпицу, отнес он его домой. Симпатичный и смышленый, мальчик понравился всем родственникам. Так ребенок остался в доме Ли и стал его сыном.

А теперь нам пора вернуться к письмоводителю Хуан Цзе. Закончив дела в управе, он вернулся домой, а там все пустынно и тихо, не видать ни души: ни жены нет, ни сына. Встревоженный, бросился он к соседям, а те объяснили, что дня через два-три, как ушел он на службу, жена взяла ребенка и куда-то ушла.

"Мы смотрим,- сказали соседи,- ворота закрыты, в доме тихо,- видно, пошла к своей родне".

Больше они ничего не сказали.
Хуан Цзе не на шутку перепугался. И понятно, кому-кому, а ему-то уж было известно о нраве супруги. Побежал к одним родственникам, к другим, но нигде и следов не обнаружил. Пришлось писать бумагу о розыске, в которой он обещал десять связок монет тому, кто принесет хоть какую-то весть.

Однажды случайно он проходил мимо дома Третьего Ли, как раз в то время, когда тот играл с мальчиком возле ворот. Письмоводитель внимательно посмотрел на дитя. Сомнений не было - его сынишка!
- Это мой ребенок! Как он попал сюда? - спросил письмоводитель.- Где его мать?
- Какая мать? - удивился ремесленник.- Я его подобрал в траве.
- У меня пропала жена, все знают об этом - я дал объявление. Если ребенок здесь, значит, и женщина недалече. Видно, ты с ней спутался и она сейчас хоронится у тебя! Говори по-хорошему!
- Ничего я о ней не знаю! А дитя я нашел!
Хуан Цзе, вцепившись в Ли-саня, принялся громко кричать об обиде, нанесенной ему. Крики, понятно, всполошили соседей. Все сбежались на шум, и появились местные власти. Хуан начал им объяснять. В разговор вмешались соседи.
- У Третьего Ли детей не было, и где он подобрал младенца - не очень понятно, -говорили в толпе.- Кто мог подумать, что это ваше дитя!
- Если мой ребенок у него, значит, и жена моя здесь. Они вместе его утащили!
- А вот этого мы знать никак не можем,- сказали соседи.
- Никакой женщины я не видел! - разволновался Ли.- Я подобрал ребенка в траве. Вижу, плачет младенец, я пожалел его и принес домой. Если он ваш, забирайте, только, конечно, привык я к нему. Что до женщины, то зря на меня наговариваете!
- Зря, говоришь? Мать твою так! А ты знаешь, что я повсюду развесил бумагу о розыске! Я тебя заставлю сознаться в управе! Распутник! - Хуан Цзе снова обратился к соседям: - Придется вас потревожить, почтенные! Помогите мне стащить его в уездную управу. Здесь человека украли, и вы все ответите, если преступник уйдет от возмездия!
- Нет на мне никакой вины, и я не собираюсь никуда убегать! - сказал Ли.- Пойдем к начальнику, там все разъяснится!

Хуан Цзе вместе с соседями повел ремесленника в управу, прихватив с собою и ребенка.

Письмоводитель написал жалобу, в которой подробно изложил обстоятельства дела, и подал начальнику уезда. Чиновник тотчас приступил к допросу Третьего Ли, который не таясь рассказал, что подобрал дитя в траве у дороги и принес к себе домой.
- Больше ничего я не знаю! - закончил он.
- Ложь! - воскликнул начальник уезда.- Из дома письмоводителя исчезли двое, из коих один оказался у тебя. Куда же девался второй? Не иначе, ты учинил мерзкий сговор и кражу! Под батогами сознаешься!

По приказу начальника стражники поволокли беднягу к пыточному стану и принялись нещадно бить. Били долго, пока, как говорится, один будда не появится на свет, а второй не взлетит на Небо. Но ремесленник стоял на своем.

Надо вам сказать, что в уездной управе служили больше двадцати чиновников, таких же, как наш письмоводитель Хуан. Желая сохранить лицо и поддержать сослуживца, они пришли к начальнику уезда и, пав на колени, умолили его допросить преступника со всей строгостью. Начальник усилил наказание, и Третий Ли, не выдержав пыток, признался:
- Я уже давно приметил жену Хуана с младенцем. А поскольку своих детей у меня не было, я решил ребенка украсть, а женщину прикончить. Уж раз меня поймали и разоблачили, я готов принять смерть!
- Где тело? - спросил уездный начальник.
- Бросил в реку, побоялся, что могут найти. Записав показания Ли, начальник уезда составил бумагу, в которой, определив состав преступления, повелел бросить ремесленника в узилище, предназначенное для смертников. Уездному стряпчему он приказал заготовить другой документ - сопроводительную бумагу в область. Стряпчий, который, как и все, стоял на стороне Хуан Цзе, расписал суд так, что придраться к чему-то было никак невозможно. Документ составили двадцать девятого дня восьмой луны в девятнадцатый год эры Наследованной Радости и в сей же день преступника вывели из темницы, чтобы отправить в область. Поскольку злодей совершил убийство, его заковали в железа, а на шею надели тяжелую колодку - кангу. Он стоял на коленях в зале суда, ожидая, когда огласят решение.

Неожиданно все вокруг потемнело. На небе собрались черные тучи, средь них засверкали молнии, раздались раскаты грома. И тут случилось непонятное. Канга на преступнике вдруг развалилась на части. Послышался новый удар грома, и стряпчий, упав на пол, испустил дух. Снова загрохотал гром. Неизвестно откуда налетевший вихрь сорвал с двадцати чиновников-письмоводителей шляпы и унес их прочь. Начальник уезда дрожал от ужаса. Мало-помалу он пришел в себя и приказал осмотреть тело внезапно скончавшегося стряпчего. Подчиненные подбежали к трупу и увидели, что на спине начертаны старинной вязью четыре красных знака: "Третьего Ли осудили несправедливо!" Уездный начальник обратился к ремесленнику с вопросом, но тот будто потерял рассудок: стоит истуканом и ничего не соображает.
- Как случилось, что канга распалась на части? Смысл вопроса наконец дошел до несчастного,
- Ваша светлость, не ведаю, как она развалилась! - сказал Ли.- У меня вдруг потемнело в глазах, словно одурь какая напала. Ничего я не соображал.

Начальник понял, что в деле допущена досадная ошибка.
- Отвечай, откуда все-таки взялся младенец? - спросил он.
- Его кто-то оставил в траве, а вот кто - я не знаю. Плакал он горько, ну, пожалел я дитя и взял его домой. А о жене Хуана, ваша светлость, я правда ничего не знаю. Сознался потому лишь, что не мог больше терпеть мучений.

Начальник уезда почувствовал, что подсудимый говорит правду.
- По всей видимости, ты и впрямь здесь ни при чем!

Чиновник, испытывая угрызения совести, повелел освободить Ли-саня, а стражникам вместе с письмоводителем Хуаном наказал заняться поисками женщины. Через какое-то время ее нашли, правда в чужих краях. Только тогда начальник уезда окончательно убедился, что вершить дела Поднебесной лишь по подозрению - значит напрасно обидеть невинного. Вряд ли бы смог оправдаться ремесленник Ли, если бы не дух грома, который явил перед всеми свое знамение.

А сейчас мы поведаем еще об одном человеке, от которого с чужим мужчиной убежала жена, из-за чего возвели напраслину на соседа и чуть было не довели его до гибели. Но, к счастью, все образовалось и правда в конце концов всплыла наружу. Как мы увидим, эта история напоминает предшествующую - ту, что случилась в уезде Даюй. Ну а сейчас ничтожный потихоньку да полегоньку расскажет ее вам. Вот только послушайте стих:


Тайную встречу в тутах
не удалось утаить.
Из-за малой ошибки
протянулась подлунная нить.
А когда наконец собрались
давнюю тяжбу решить,
Не ведали, что случайность
сможет вес изменять.


Рассказывают, что в селении Чжанцзяаань Северной Чжили проживал некий Сюй Дэ, служивший в городском приказе порученцем. У него была жена по фамилии Мо, по виду весьма симпатичная, но с небольшим изъяном - была она падка до вина, а стоило ей выпить, как сразу теряла голову и загоралась любовным нетерпением. Приманивая посторонних мужчин и всячески обольщая их, она договаривалась с ними о тайных встречах. По соседству с семьей Сюя жил молодой вертопрах Ян Второй, такой же, как и она, любитель ветра и луны. Склонный к легкомысленным развлечениям, этот бездельник и шалопай не имел никакого порядочного занятия. Ян Второй постоянно заигрывал с красоткой Мо, и она его ухаживания принимала весьма охотно. Словом, они очень быстро нашли общий язык, и само собой, соседи скоро об этом узнали. Красавица Мо дарила Яна пылкой любовью, но привечала и других мужчин, которые обычно проникали к ней в дом, пользуясь подставной лестницей.

Сюй Дэ часто подолгу отсутствовал: то был занят по службе в своем ямыне, то уезжал в другие места на месяц и больше. Отлучки мужа были любовникам кстати, и они проводили время как настоящие супруги. Скоро, однако, Сюй Дэ, обеспокоенный тем, что в доме у него неладно - все вкривь да вкось, решил найти себе на службе помощника. Теперь ему не надо было ежедневно ходить в управу, и он часто оставался дома. Муж очень скоро приметил, что жена занимается непотребством с Яном Вторым. Обратился к соседям по улице: спросил у одного, узнал у второго, и те рассказали - коротко, но ясно. Тогда Сюй Дэ решил поговорить с женой начистоту.
- Плохо ли, хорошо ли, а мы прожили с тобой много лет, и есть у нас в доме лишняя чашка риса,- сказал он.- А посему надобно соблюдать приличие, не смешить людей.
- Кого еще смешить? - притворилась жена.
- Если в колокол не ударить - он сам не загудит, в барабан не стукнешь - он не загремит,- ответил муж.- Одним словом, кто не хочет, чтобы люди знали о его безобразиях, пусть лучше их не делает. О твоих же шашнях все говорят в открытую. Поэтому голову мне не морочь! И запомни, с сегодняшнего дня веди себя пристойно!

Слова мужа попали в точку. Жена попыталась было словчить и отговориться пустыми фразами, однако спорить побоялась, чувствуя, что правда уже просочилась и надуть никого не удастся. Ее охватили печальные мысли: "Мы с Яном жили в свое удовольствие, как настоящие супруги, стараясь не разлучаться даже на мгновение. Сейчас мужу все стало известно, и он примет строгие меры. Что же делать? Надо посоветоваться с Яном... Лучше всего, наверное, собрать пожитки и бежать с ним в другую область. Там мы заживем припеваючи! " Эта мысль крепко запала ей в голову. Однажды в отсутствие мужа она договорилась с Яном о тайном свидании.
- Меня здесь ничего не связывает, мы можем пойти с тобой куда угодно,- сказал Ян Второй при встрече.- Но только чтоб идти в чужие края, нужны деньги - как-то надо кормиться!
- Я захвачу кое-что из одежды,- успокоила его Мо.- На первое время хватит. Нам бы только закрепиться, а там мы займемся каким-нибудь подходящим делом.
- Верно!.. Вот что, ты пока собирайся, а потом уж решим, куда нам податься.
- Я буду ждать подходящего случая, подам тебе знак - и мы убежим. Только не проговорись! - предупредила она.
- Уж это само собой! - сказал Ян.

Договорившись о делах, любовники нежно расстались.

Когда через несколько дней муж возвратился домой, он застал жену чем-то встревоженной. Узнав, что в его отсутствие снова наведывался Ян Второй, муж сказал:
- Если я его встречу, разрублю пополам! Жена через близких людей сообщила любовнику, чтобы он не появлялся, и Ян с этих пор обходил дом Сюя стороной. Мысль о побеге с любовником так крепко вошла в голову женщины, что она совсем перестала думать о хозяйстве. Ну, а муж для нее стал как бельмо на глазу.

Надо сказать, что женщина по своей природе - существо непостоянное и даже шальное. Скажет одно, а сделает другое, да и в словах одна путаница. То она тупа и бесчувственна, как истукан, а иногда смотришь - в голове у нее что-то и есть, но толку-то все равно маловато. Такова была и красавица Мо. А тут еще, как на грех, пропал Ян Второй - ведь она не велела ему приходить. За обедом или за чаем она только и думала о возлюбленном и от этих дум совсем потеряла голову и вконец извелась.

Однажды она сказала мужу, что сговорилась с соседками поехать в храм на богомолье. Зная свою жену, Сюй не позволял ей покидать дом, но тут в простоте душевной (а северяне, известно, народ простодушный) он сказал себе так: "Все это время я держал ее в строгости, и она, по-моему, сейчас не в себе. Как бы еще не заболела. Пусть съездит, прогуляется!"

По обычаям, заведенным на севере, женщина свободно выходит из дома и может идти куда заблагорассудится. Муж, у которого всегда найдутся дела, ее не сопровождает. Так и сейчас: красавица Мо, купив изображения священных животных и снедь для жертвоприношений, отправилась в горный храм с несколькими женщинами. Паланкины с богомолками торжественно выплыли из городских ворот. По этому поводу можно сказать:


В чертогах луны и дыма
оказалась жена-блудница.
Узником стал счастливый любовник
в страшной темнице.
Только если воды отхлынут,
морское дно обнажится,
В тазу, только если он перевернут,
солнечный луч отразится.


Рассказывают, что за воротами Цихуамынь жил некий Юй Шэн, малый здоровый, крепкий и донельзя распутный. Наглый и коварный, он не знал никаких приличий и всегда был рад испоганить женщину из хорошей семьи. К тому же из всякой пакости он умудрялся извлечь выгоду и при любом случае свершить непотребное дело. Этот Юй Шэн (заметим, что он приходился красавице Мо родственником по линии дяди) часто захаживал в дом Сюй Дэ, давно ожидая удобного момента, когда красотка попадет к нему в лапы. Он чувствовал, что с ее стороны не встретит особого отпора. Эта мысль застряла у него в голове, не давая покоя. В тот день он, как обычно, праздно стоял у ворот, когда заметил приближающиеся паланкины. По-воровски вобрав голову в плечи, он стал разглядывать женщин и вдруг в одном паланкине через щелку в занавеске приметил свою родственницу Мо. Увидев связки бумажных денег, он сообразил, что женщины направляются в храм. Сзади с коробами и корзинами шли слуги. Богомолки, как водится, в храме собирались повеселиться и немного выпить и закусить.

"Если пойти за ними следом, вряд ли что получится. Пустая затея! - подумал беспутник.- Око, как говорится, увидит, да зуб не почувствует... К тому же с ней посторонние женщины, заигрывать при них неудобно. Лучше приготовлю дома вина и закуски и буду ждать ее здесь. Когда она поедет обратно, приглашу к себе, будто на обед. Вряд ли кто меня заподозрит - ведь все же я родственник... А уж сестрица Мо - это я знаю точно - любит пригубить чарку-другую. Женщина она щедрая и мужчине вряд ли откажет. А раз будет она под хмельком, я мигом ее подцеплю на крючок. Дельный план!"

Приняв такое решение, он со всех ног бросился в торговый ряд, купил там рыбы и мяса, орешков и свежих фруктов и всяческих других закусок. Принес покупки домой, разложил на столе, постарался, чтоб было поаккуратнее. На сей счет есть такая поговорка:


Ароматные яства - наживку -
приготовил он неспроста:
Ждет, когда на крючок
попадется самка кита.


Мо, вместе с подружками воскурив благовония и побывав во всех приделах храма, расположилась в сторонке на лужке. Носильщики принесли короба с закусками и бутыль с вином, и женщины принялись закусывать. Подруги Мо, к вину особенно не привыкшие, все же выпили по чарке-другой, но не больше. Зная, что Мо на выпивку горазда, они стали уговаривать ее не стесняться. Красавица не заставила себя долго упрашивать. Взяв чарку, она тут же ее осушила, а вскоре прикончила и всю бутыль, которую привезли с собой. Понятно, что она изрядно захмелела.

Тем временем стало темнеть. Женщины стали собираться и поспешили к паланкинам. Процессия тронулась в путь. Когда приблизились к дому Юй Шэна, он выскочил вперед и, встав перед паланкином Мо, отвесил низкий поклон.
- Сестрица! - сказал он.- Наверное, а пути тебя измучила жажда. Зайди в мое убогое жилище, испей чашку чая.

Возбужденная от выпитого вина, женщина благосклонно взглянула на родственника, к заигрываниям которого к тому же давно привыкла, и приказала носильщикам остановиться.
- Вот ты, оказывается, где живешь, братец! - проговорила она, выйдя из паланкина и поздоровавшись.
- Прошу в мой дом, сестрица, отдохни! - Юй Шэн расплылся в улыбке.

Красавица Мо, все еще под хмельком, направилась за хозяином в комнаты. Видя, что она встретила родственника, подруги уехали, а носильщики паланкина Мо остались возле ворот. Юй Шэн провел женщину в комнату, где она увидела стол, заставленный яствами и сосудами с вином.
- Братец! К чему такие расходы? Зачем все это? - воскликнула Мо.
- Ты у меня никогда не бывала в гостях,- ответил Юй.- Этим скромным угощением и бокалом легкого вина я хочу выразить свое уважение!

С этими словами он разлил вино в чарки и стал усердно потчевать гостью. Как он наметил заранее, никого из слуг в этот день за столом не было, он делал все сам. Здесь уместно вспомнить одну поговорку:


Чай - посредник для тех, кто хочет
любовью натешиться всласть.
Вино - это сводня для тех, кого
сжигает любовная страсть.


Красавица Мо была и раньше навеселе, а тут еще подбавил вина хозяин, перед просьбами которого она никак не могла устоять. Словом, она выпила еще и еще, при этом делая вид, что очень стесняется. А Юй Шэн, как говорится, умело работал веслом, медленно подводя лодку к ошалевшей рыбине. Выпитое вино скоро дало о себе знать. В сердце женщины вспыхнул огонь любострастия. Красотка Мо принялась закатывать глаза, бросать томные взгляды, откликаться на рискованные шутки. Юй Шэн подсел к ней поближе. Налив бокал, он Предложил выпить его пополам и, вытянув шею, сделал глоток. Красавица Мо также отхлебнула глоток и при этом показала кончик своего язычка, который сладострастник не преминул чмокнуть. В их груди мигом вспыхнули весенние чувства. Тесно прижавшись друг к другу, они устремились к ложу, скинули лишние одежды и принялись за дело...


Она, опьяненная,
отдается любви без опаски,
Он, еще трезвый,
дарит страстные ласки.

Она во хмелю похожа на бабочку,
что вдохнула цветочный дурман.
Он бешеным шмелем рвется к бутону,
хотя не так уж и пьян.

Она, обуянная страстью,
разгорается все сильней.
Он, сохраняя рассудок,
наблюдает с улыбкой за ней.

Как их любовь непохожа,
как различны ее проявленья!
Но оба переживают
лучшие в жизни мгновенья.


В пылу любовного сражения женщина ненароком обмолвилась, назвав Юй Шэна Яном, и тот сразу сообразил, что у Мо есть полюбовник, имя которого она спьяну выболтала.
"Ах, потаскушка! Ты даже сейчас его вспоминаешь! - подумал мошенник.- Но я тебя одурачу - выведаю все твои секреты!" А вслух сказал:
- Скажи, а как мы будем делить наши радости впредь?
- Я на днях тебе говорила, что, как только сложу свои вещи, мы с тобой убежим. Дождаться бы удобного случая! - ответила пьяная женщина.- Подойдет осенний срок, и мой муж (чтоб его пристукнуло!) уйдет в свою управу по казенным делам. Вот тогда как-нибудь вечером мы и убежим.
- А если не получится? Что тогда?
- Главное - приготовь лодку. Когда он вернется из ямыня и догадается о побеге, будет поздно - нас не догнать.
- А знак какой дашь? Ведь осенние ночи темные!
- У ворот хлопнешь в ладоши, а я откликнусь и тотчас тебя впущу. Я уже давно все обдумала... Только не промахнись!

Она пробормотала еще что-то, но понять уже было трудно. Однако главное Юй Шэн ухватил и крепко запомнил.

Но вот, как говорится, дождь кончился, а тучи рассеялись. Красавица Мо привела в порядок прическу и спустилась с ложа. Голова у нее кружилась, перед глазами плыли круги. Юй Шэн позвал носильщиков, дал им выпить и закусить, затем помог красавице Мо влезть в паланкин, и процессия удалилась. Довольный, Юй Шэн вернулся в дом. Наконец-то его давнишние планы сбылись и ему удалось сорвать такой прекрасный куш. Еще бы не радоваться!
- Чудеса! Кто мог подумать, что она сговорилась бежать с этим Яном? - Он ухмыльнулся.- Разболтала мне все сокровенные планы, приняв за своего любовника. Смех, да и только! Само собой, надо воспользоваться! Той темной ночью найму я лодку и умыкну красотку - обрежу ленту, как говорится в этих случаях! Увезу голубку в дальние края и там уж попользуюсь всласть. Складно получилось! Очень складно!

У Юй Шэиа нрав был такой: раз что-то наметит - вынь да положь. Как говорят, где зудит, там и почешет. Словом, он нашел подходящую лодку и стал дожидаться срока. Но об этом мы пока умолчим.

Расскажем о том, что красотка Мо, вернувшись домой, весь следующий день провалялась от выпитого накануне вина. Свой визит к Юй Шэну она помнила плохо - будто во сне дело было. Все позабылось, думала она лишь об одном - о побеге. Нужные вещи она уже давно собрала и ждала лишь удобного случая, когда они с Яном смогут бежать. Кто бы, однако, подумал, что Ян не придаст всему этому большого значения, хотя он и помнил о договоре, так как обсуждали побег не раз и не два. В общем, Ян Второй никаких приготовлений не сделал.

Наступила пора осеннего срока. Поздно вечером во вторую стражу красавица Мо, с нетерпением ожидая условного знака, наконец услыхала снаружи хлопок в ладоши. Она подала ответный знак, как они заранее договорились, и, отворив дверь, вышла наружу. Чтобы никто не заметил, она погасила в доме огни и в темноте не разглядела, что за человек перед нею,- да и кому-же быть, кроме Яна? Она поспешила в дом и принялась вытаскивать короба и корзины. Мужчина принимал вещи одну за другой и укладывал в лодку. Осталось лишь затворить за собой дверь. Он помог ей забраться в лодку, и суденышко, отойдя от берега, быстро устремилось в темноту. Беглецы тихо, почти шепотом перекинулись несколькими фразами. Красавица Мо, взволнованная событиями, не обращала внимания на спутника, она очень устала от всех дневных беспокойств и только сейчас постепенно приходила в себя. Беглецы поговорили немного, но разговор не клеился - мужчина отвечал как-то неохотно. Делать ей было решительно нечего. Красавица Мо, склонивши голову, задремала, не снимая одежды.

Забрезжил рассвет. Их лодка плыла по Лухэ и уже находилась в ста десяти ли от дома. Женщина разомкнула веки и, взглянув на своего спутника, к удивлению, обнаружила, что перед нею не Ян, а Юй Шэн, который живет за воротами Цихуамынь.
- Как ты здесь очутился? - В ее голосе послышался испуг.
- Чего забеспокоилась, сестрица? Ведь ты же сама назначила этот побег,- Юй Шэн рассмеялся.- В тот день по дороге из храма ты завернула к моему очагу и не погнушалась скромным столом. Благодарствую, что ты не отвергла мои ласки и одарила своею любовью. Ты что, запамятовала?

Красавица Мо сидела недвижимая, стараясь вспомнить, что произошло в тот злополучный день. В ее сознании всплыли отдельные картины. "...Я пила у него вино, потом мы побаловались любовью. А что было потом?.. Наверное, я обозналась и выболтала свой секрет, а когда пришла в себя, все позабыла. Думала, что договорилась с Яном, а на самом деле рассказала Юй Шэну. Если все это так, мне остается помалкивать и безропотно следовать за ним... Вот только как бы сообщить Яну?"
- Куда мы едем, братец? - спросила она.
- В Линьцин! Это большое селение с пристанью. Там у меня есть знакомый. Немножко поживем у него, пока я не подыщу себе занятие. Будем с тобой нежиться в одном гнездышке. Ах, какое это удовольствие!
- У меня среди вещей схоронены деньги. На какое-то время нам хватит. Можешь взять на прожитье.
- Прекрасно! - обрадовался Юй. Итак, красавица Мо и Юй Шэн направились в Линьцин.

В этом месте наш рассказ о беглецах прерывается, и мы должны возвратиться к Сюй Дэ. Закончив в ямыне свои дела, он возвратился домой, а там тихо и пусто - все вещи, хранившиеся в сундуках да баулах, исчезли.
- Потаскуха! - выругался Сюй.- Наверное, убежала со своим полюбовником!

Он пошел расспросить соседей, а те сказали:
- Видно, она исчезла ночью. Утром мы посмотрели - дверь на запоре, а что творится внутри - нам неизвестно. Ты, верно, и сам понимаешь, с кем она убежала.
- Наверняка она сейчас у Яна. Больше ей негде быть!
- Догадаться нетрудно! Мы думаем то же! - поддакнули соседи.
- Почтенные! - обратился к ним Сюй.- Раньше я скрывал безобразие, что творится в моем доме, но сейчас все равно оно всплыло наружу. Ясно, что это делишки Яна Второго, и без суда здесь не обойдешься. Поэтому прошу двоих из вас быть у меня в свидетелях. А сейчас я пойду к этому Яну и устрою скандал. Пусть ответит, где моя жена
- Если дойдет до суда, само собой, будем свидетелями,- сказал кто-то из соседей.- Твоя история всем известна.
- Очень прошу вас, почтенные, уж вы потрудитесь! - сказал Сюй. Кипя от злости, он устремился к дому Яна Второго и подошел как раз в тот момент, когда Ян выходил из ворот.
- Куда девал мою жену, где ее спрятал? - Сюй схватил соперника за грудки. Ян хотя и не понял, в чем дело, но все ж оробел, поскольку чувствовал себя виноватым.
- Чего пристаешь! Ничего я не знаю! - испуганно оправдывался он.
- Нечего юлить! У нас на улице все знают, что ты путался с моей женой. Вон и свидетели! Пойдешь со мной в управу!
- Знать не знаю, куда пропала твоя жена! Я сижу дома, а он, видите ли" требует жену! Да еще и в управу тащит неповинного человека!

Но Сюй Дэ не стал ничего слушать. Вместе с соседями потащил он Яна в сыскной приказ, где все его хорошо знали. Яна Второго сразу же бросили в темницу. На следующий день Сюй Дэ настрочил жалобу о краже жены и передал ее на имя столичного прокурора, откуда последовало распоряжение произвести самое строгое дознание. Чиновник по уголовным делам без промедления приступил к допросу, но Ян Второй все начисто отрицал. Тогда Сюй Дэ привел соседей, которые подтвердили, что Ян блудил с женой Сюя. Чиновник велел принести пыточный инструмент. Не выдержав истязаний, Ян сознался, что он имел с женщиной непристойную связь.
- Если с ней блудил, значит, ее и увел.! - сказал чиновник.
- Блуд я с ней не скрываю, а вот что украл ее - этого на себя не возьму.
Чиновник допросил соседей и Сюя:
- А может быть, эта Мо еще с кем грешила? Кто-то еще был у нее?
- Больше как будто никого не было,- ответил Сюй.- Греховодила только с Яном Вторым.
- Крутил с ней лишь этот Ян" это все знают,- подтвердили соседи.- О другом разговоров вроде бы не было!
- И ты еще смеешь отрицать! - закричал чиновник.- Куда девал женщину? Признавайся.
- Нет ее у меня! Не знаю, куда она подевалась! - взмолился несчастный.

Рассвирепевший чиновник велел подчиненным усилить пытки, и Ян, не выдержав, признался:
- Мы договорились с ней о побеге, только до конца не решили, потому как сам я бежать не хотел. А вот что с ней стряслось потом - этого сказать не могу!
- Если вдвоем замыслили побег, а сейчас ее нету, значит, твое это дело. Ты ее где-то скрываешь и вы распутничаете по ночам. А здесь изворачиваешься и хитришь! Ничего! Посидишь в темнице дней пять, может, тогда признаешься, где прячешь чужую жену!

Яна Второго бросили в тюрьму, а через несколько дней учинили новый допрос. Но Ян отвечал, как и прежде" ни в чем он другом не сознался. В управу то и дело наведывался Сюй Дэ, после его прихода заключенному учиняли очередную пытку и били нещадно батогами пониже спины, но дело так и не прояснилось. Об истории, в какую попал Ян, можно сказать поговоркой несколько простоватой, но точной:


Кусок украл черный кобель,
а белому - нагорело.
Беда непременно нагрянет
в наказанье за черное дело.


Ян Второй, несмотря на побои и пытки, не взял вину на себя и по-прежнему твердил, что на него возводят напраслину. Тогда его отправили на допрос в другой ямынь, но и там повторилось то же. Однако ж отпускать Яна на свободу было не положено. Как-никак, а блуд доказан, и женщина исчезла. Кое-кто сомневался в вине подсудимого и советовал Яну написать объяснение, наконец, заплатить кому надо и попросить учинить розыск пропавшей. Но в ямыне девять чинов из десяти были уверены, что жену Сюя умыкнул Ян, и, конечно же, никто из них не собирался за него вступиться. Видно, ему суждено было расплачиваться за свое любострастие. А сейчас послушайте стихотворение:


Издавна женские чары
таили в себе беду.
Распутство всегда порождало
горестей череду.

Хоть Ян и не был виновен,
что сбежала чужая жена,
Но злосчастья его причина
разве вам не ясна?


Итак, Ян Второй попал в весьма запутанную историю, которую трудно было разрешить и за несколько лет.

Здесь мы на какое-то время оставим Яна в стороне и вернемся к Юй Шэну, который, как известно, вместе с красоткой Мо приехал в Линьцин. Он снял домик, и беглецы прожили какое-то время, балуя друг друга любовными ласками. Но хотя красавица Мо и отдала свое тело Юй Шэну, она принимала его любовь без радости, так как постоянно вспоминала Яна Второго. Целыми днями она. сидела задумавшись и тяжело вздыхала, а из груди ее нередко вырывались стоны. Так любовники прожили месяца два, и Юй в конце концов понял, что меж ними лада не будет. И он потерял покой. "Вещи и деньги, что мы привезли с собой, вот-вот кончатся, а я никакого ремесла не знаю. Что делать? А тут еще чужая жена - этакое неудобство! История с ней рано или поздно всплывет наружу. Одним словом, здесь оставаться нечего, надо подаваться в родные края. А женщину я продам - найду подходящего покупателя. Бабенка она смазливая, может, заработаю на ней лянов сто, а то и побольше. Этих денег вместе с ее вещами мне хватит надолго".

Вскоре Юй Шэн узнал, что у Линьцинской переправы, возле почтовой станции, находится веселое заведение какой-то мамаши Вэй, которая держит в нем довольно много "напомаженных головок". Узнав, что хозяйка нуждается в пополнении, Юй Шэн послал к ней знакомого для переговоров, и мамаша Вэй не замедлила пожаловать к Юю, чтобы самой оценить товар. Они сошлись на восьмидесяти лянах, которые хозяйка притона и передала Юй Шэну. Оставалось дело за красавицей Мо. Юй Шэн решил ее обмануть.
- Мамаша Вэй - моя дальняя родственница. Большой души человек,- сказал он Мо.- Надо поддерживать знакомство, почаще бывать у нее, да и тебе не будет скучно в дальних краях. Поскольку мамаша Вэй у нас побывала, нужно и ее навестить.

Как все женщины, красотка Мо была всегда не прочь выйти из дома и поразвлечься немного. Сразу же после разговора с любовником она принарядилась, привела в порядок прическу, а Юй Шэн вышел нанять паланкин. Мамаша Вэй встретила женщину без большого радушия. Ухмыляясь и хихикая, она принялась разглядывать гостью с головы до пят, словно прицениваясь. Когда Мо увидела стайку нарумяненных девиц, в ее сердце закралось сомнение. "Какая же это родственница! - подумала она.- Судя по виду, здесь притон с потаскухами!" Испив чашку чая, она поднялась и раскланялась.
- Куда изволите торопиться? - усмехнулась мамаша.
- Известно куда - домой!
- Какой еще дом? Теперь ваш дом здесь!
- То есть как? - удивилась женщина, и сердце ее захолонуло от страха.
- Ваш муженек, Юй Шэн, продал вас мне и получил с меня восемьдесят лянов серебра.
- Что за глупости? Как можно меня продать, если я сама себе хозяйка?
- Хозяйка или нет - меня не касается. Деньги уже уплачены!
- Я должна поговорить с ним, будь он неладен!
- Ищи ветра в поле! Он небось успел отмерить ли этак семь, а то и все восемь! Разве его теперь сыщешь? Словом, скрепите сердце и оставайтесь у нас, здесь даже' очень неплохо! И не сердите меня понапрасну, а не то я возьмусь за палку!

Мо горько зарыдала, осознав все коварство Юй Шэна, который продал ее в заведение Вэй. Любовник нанес ей смертельную обиду. Мамаша Вэй прикрикнула на нее и велела замолчать, иначе, мол, будет ей взбучка. Нарумяненные девицы принялись ее утешать. Попав в капкан, легкомысленная женщина вынуждена была смириться. Она стала певичкой в блудилище мамаши Вэй, или, как говорится, "смешалась с пылью". Так явилось ей воздаяние за то, что она вела себя недостойно, совсем не так, как должно определять себя в жизни приличной женщине.


Не следует честной женщине
преступный вынашивать план,
Предаваться разврату и блуду,
мужа вводить в обман.

Теперь оказалась обманутой
сама блудница жена.
Такова небесная воля,
и всегда справедлива она!


С тех пор как Мо стала певичкой в заведении Вэй, ее часто грызло раскаяние. "Из-за того, что я проговорилась в хмельном угаре, этот Юй (чтоб его покарало Небо!) заманил меня сюда и продал в притон! - думала она.- А ведь я мечтала убежать с Яном и жить с ним припеваючи в чужих краях. Где ж он теперь, мой Ян?.. Интересно, что сделал муж, когда узнал, что я убежала?" Она постоянно думала об этом, а иногда даже рассказывала свою историю какому-нибудь гостю, особенно если тот пришелся ей по душе. Однако жалостливый ее рассказ и слезы не вызывали у мужчин большого сочувствия.

Время летит стрелой, и вот уже прошло года четыре или пять. Как-то в заведении Вэй появился гость. Пришел, как и все, чтобы выпить вина и провести ночь с певичкой. Заметив Мо, он бросил на нее пристальный взгляд, а потом принялся внимательно рассматривать, будто узнал. Лицо мужчины тоже показалось ей знакомым.
- Из каких мест пожаловали, уважаемый господин? - спросила певичка.
- Я из Чжанцзяваня. Мое ничтожное имя - Син Фэн.
- Из Чжанцзяваня? - На глаза женщины навернулись слезы.- А вы, часом, не знаете порученца из ямыня по имени Сюй Дэ?
- Как не знать? Он мой сосед!.. Несколько лет назад у него пропала жена... Не вы ли? Что-то лицо мне ваше очень знакомо!
- Я и есть! - ответила Мо.- Меня обманом увезли сюда, вот я и очутилась в этом притоне... Я тоже вас признала. Значит, вы Син, наш старый сосед!..

Надо вам сказать, что Син Фэн был большим блудодеем. В свое время он нередко засматривался на красотку Мо и всякий раз при виде ее глотал слюнки. Немудрено, что он сразу узнал ее при встрече.
- То, что вы здесь,- не страшно,- проговорил он,- худо, что человек из-за вас страдает!
- Как так? Кто же?
- Ваш муж подал в суд на Яна Второго. Судебное дело тянется уже несколько лет... Ян и сейчас в тюрьме. А уж били его-даже счесть невозможно!..

Эта новость сильно огорчила певичку.
- Я вам что-то хочу сказать, только вечером,- шепнула она,- на людях неудобно.

Ночью, когда они остались одни, Мо поведала Син Фэну:
- То, что у нас с Яном была любовь,- это правда. Но привез меня сюда совсем не он, а Юй Шэн, который обманно назвался Яном. Он-то и продал меня в заведение.

Она рассказала, ничего не тая, всю свою историю от начала до конца и попросила:
- Может быть, вы, как старый наш сосед, расскажете обо мне дома, и муж вызволит меня отсюда. Да и Яна, глядишь, освободят... Это доброе дело вам, конечно, зачтется... Ох, как мне хочется насолить Юй Шэну, через которого я столько претерпела.
- Обязательно о вас расскажу! Непременно! - обещал Син.- Как-никак, а тот и другой - мои земляки. К тому же объявлено вознаграждение. Я непременно сообщу властям, пусть знают правду! Этот шельмец Юй Шэн должен понести наказание! Подумать только, какая гадость!
- Только не забудьте, надо держать все в тайне, чтобы, как говорится, никакой ветерок не просочился! Иначе хозяйка куда-нибудь меня упрячет!
- Об этом знаем лишь мы двое, а я не скажу ни слова! Как только приеду домой, сразу заявлю в управу!

Так они и порешили. Син Фэн, вернувшись в Чжанцзявань, тотчас направился к Сюй Дэ.
- Ваша жена отыскалась! Видел ее собственными глазами!
- Где же она?
- Пойдем к начальнику, там расскажу! Они направились в сыскной приказ, где Син Фэн подал челобитную. В ней говорилось: "Податель бумаги - Син Фэн из Чжанцзяваня. По делу о злоумышленной продаже человека. Сообщаю, что у жителя нашего селения Сюй Дэ в свое время пропала жена по имени Мо, о чем было тогда же доложено властям, однако женщину так и не нашли. На днях мы собственными глазами видели ее в Линьцине, где она "подпирает ворота", торгуя собой в притоне некой Вэй. Вышеназванная Мо сообщила, что ее продал в заведение местный бездельник по имени Юй Шэн. С тех пор ей приходится заниматься подлым ремеслом, забыв о достойных деяниях. Все изложенное - истинная правда".

Начальник сыска принял челобитную и приобщил ее к делу. Направив докладную столичному прокурору, он наказал стражникам схватить Юй Шэна и доставить его на допрос. Мошенник, как ни юлил, не смог оправдаться и в конце концов рассказал все, как было. Его бросили в тюрьму до вынесения приговора, который должен был последовать после приезда Мо и ее показаний. Имея приказ свыше, начальник сыска послал в Линьцин стражников вместе с подателем жалобы Син Фэном и мужем Сюй Дэ. Им следовало опознать женщину, ставшую певичкой в заведении Вэй, и подать бумагу в местную управу. В помощь сыщикам из Чжанцзяваня начальник линьцинского ямыня выделил еще несколько стражников. Все они без промедления отправились в заведение мамаши Вэй, о чем можно сказать такими словами:


Руку в глиняный чан
запустили без страху
И вытащили оттуда
огромную черепаху.


Линьцинские власти, задержав замешанных в деле лиц, составили сопроводительную бумагу и направили их под стражей в сыскной приказ. Ян Второй, который все еще томился в тюрьме, узнав о новостях, сразу же написал прошение. В своей челобитной он повторял, что ни в чем не виноват и что нынче, мол, правда вышла наружу. Начальник сыска принял его прошение и присоединил к делу. В это время в управу доставили людей из Линьцина, и начальник приступил к допросу. Сначала вызвали Мо, которая во всех подробностях рассказала о том, как Юй Шэн обманом привез ее в Линьцин, а затем продал в притон. Вслед за Мо допросили мамашу Вэй.
- Как ты смела покупать женщину из порядочной семьи? - строго спросил начальник.
- Ваша светлость, такова уж моя профессия,- объяснила хозяйка заведения.- Ведь этими девицами-певицами я промышляю. Юй Шэн сказал, что она его жена, которую он хочет продать. Поскольку он ее хозяин, я ее и купила. Кто же знал, что он женщину украл?

В разговор вмешался Сюй Дэ:
- Ваша светлость! Когда жена убежала из дома, она прихватила с собой много ценных вещей. Поскольку злоумышленников схватили, прошу вернуть мне украденное!
Красотка Мо сказала:
- Когда Юй Шэн заманил меня в притон, у меня при себе ничего особенного не было, а что я взяла, то быстро истратила. Все ценности, которые я когда-то привезла с собой, попали к Юй Шэну. Мамаша Вэй здесь ни при чем.
- Каков негодяй! - Начальник сыска в сердцах ударил кулаком по столу.- Мало того, что увел чужую жену и принуждал ее с ним сожительствовать, он еще продал ее в притон, а ценности украл! Низость, безобразие!

Чиновник кликнул экзекуторов и приказал битв мошенника жестоко и нещадно.
- Ваше превосходительство, господин начальник! - взмолился Юй.- То, что продал ее в певички,- моя вина. Признаюсь и каюсь! А вот в ее побеге я не виноват! Сама пошла со мной, не обманывал я ее.
- Ты почему пошла за ним? - снова обратился начальник сыска к красавице Мо.- Говори правду --или получишь батогов.

Женщине ничего не оставалось, как сознаться в прелюбодеяниях с Яном Вторым и рассказать о своей промашке в злополучный день, когда она обозналась.
- Теперь понятно, почему твой муж подал жалобу на Яна! - усмехнулся начальник.- Оказывается, этот Ян совсем не такой уж безвинный и просидел в тюрьме эти несколько лет, видно, не зря. И гнусная кража Юй Шэна не случайна.

Чиновник отдал приказ. Юй Шэну за продажу в притон женщины из приличной семьи дать сорок тяжелых батогов, а украденное вернуть Сюй Дэ. Восемьдесят лянов серебра, полученных за красотку Мо, внести в казну. Мамашу Вэй решено было к суду не привлекать по причине незнания ею всех обстоятельств дела, однако ж денег ей не возвращать, потому как за многие годы от своего непотребного занятия она получила большие барыши. Яна Второго из заключения освободить, поскольку он, хотя и занимался прелюбодей-ством, к последующим событиям отношения не имел, к тому же за свою вину поплатился батогами и пытками. Син Фэна за подачу обоснованной и подтвержденной доказательствами бумаги было ведено наградить. В приговоре было также сказано, что Мо должна возвратиться к своему супругу Сюй Дэ.
- Мне не нужна эта распутница, которая убежала от меня, неизвестно где скрывалась, а в довершение оказалась в блудилище! Отрекаюсь от нее! Пусть кто-нибудь другой ее берет!
- Дело твое! - сказал чиновник.- Но сейчас ты должен увести ее с собой. Когда найдешь ей мужа, тогда снова приведешь ее сюда.

Все разошлись по домам, в том числе и Ян Второй, который считал себя больше всех обиженным,- ведь ему довелось за чужое мошенничество просидеть несколько лет в тюрьме. Соседям он сказал напрямик, что намерен свести с Сюй Дэ счеты. Чувствуя себя виноватым, Сюй Дэ попросил соседей решить дело миром, и те, посовещавшись меж собой, согласились.
- По всей видимости,- сказали они,- Сюй Дэ со своей женой больше жить не станет, а посему ему придется искать ей мужа. Почему бы не выдать ее за Яна Второго? Все обиды тогда сразу бы разрешились!

Слазали об этом Сюй Дэ.
- Пусть будет по-вашему! - ответил он.- Я ему, и верно, много крови испортил.
Яну Второму такое решение также пришлось по душе.
- Ради такого дела готов просидеть еще несколько лет,- засмеялся он.- Обещаю никакого шума не поднимать!

От всех трех сторон составили бумагу и подали в ямынь на утверждение начальству. Начальник приказа чувствовал себя неловко из-за того, что Ян без вины просидел несколько лет в тюрьме. Он сразу же согласился и утвердил прошение Сюя о передаче супружеских прав Яну Второму. Надо ли говорить, как обрадовалась красотка Мо, узнав, что ее отдают за Яна Второго. Претерпев столько бед из-за легкомысленного поведения, она извлекла из своей истории горький урок и дала зарок вести себя смирно, дабы не породить новых несчастий, и обещала прожить с Яном Вторым достойно до самой кончины. Что до Яна, то все мытарства и горести, которые ему довелось испытать, по всей видимости, объяснялись несчастливой судьбой. Поэтому его история для потомков звучит как предостережение. К этому есть и стихи:


В мрачной темнице долгие годы
томиться он был обречен.
А ныне, к счастью, женские ласки
снова вкушает он.
Но если достойно себя вести,
не гнушаться домашней едой,
Сможешь ты избежать суда,
ни в чем не потерпишь урон.


Комментарии:
Уезд Датой области Наньань находился на территории нынешней провинции Цзянси.

...из породы ветротекучих - Так называли людей, которые не связывали себя в жизни строгими обязательствами, склонных к любовным приключениям и авантюрам.

Девятнадцатый год эры Наследованной Радости (Шао-син) - 1150 г.

Эра Шаосин - годы правления императора династии Сун Гаоцзуна.

Встреча в тутах - любовное свидание. Выражение восходит к "Книге Песен" ("Шицзин").

Подлунная нить обозначает брачный союз. В одной из легенд говорится о старце, который, обратясь к луне, читал волшебную книгу. Когда его спросили, что он читает, старец ответил, что в книге говорится о брачных союзах, и при этом показал красную нить, которой связываются судьбы людей.

Изображения священных животных из бумаги предназначались для сожжения во время церемоний жертвоприношения духам.

Чертоги луны и дыма - образное название веселого заведения.

Бумажные деньги выполняли ту же функцию, что и изображения священных животных, и предназначались для жертвоприношений, символизируя настоящие деньги.

Осенний срок - время, когда стоят долгие, темные ночи.



Перевод с китайского Д. Воскресенского.
Стихи в переводах И. Смирнова и Л. Черкасского

Поделитесь впечатлением на форуме !