Из жизни "Красной императрицы"
Часть 9

Самолет с американкой на борту приземлился ранним утром в гуанчжоуском аэропорту Байюнь. Среди встречавших выделялся плотный, коренастый мужчина спортивного вида.
- Кто здесь Цзэн Фань? - громко крикнул он, приблизившись к трапу.- Следуйте за мной.
Цзэн Фань, у которой после самолета еще звенело в ушах, не сразу поняла, чего требует незнакомец.
- Я Цзэн Фань...
- Быстро следуйте за мной.
- Простите, но я должна сначала устроить гостью...

- Этим займутся другие. А вас ожидает руководительница. Прошу за мной в машину.

Цзэн Фань молча последовала за мужчиной. В машине он хранил загадочное молчание. Спустя некоторое время они подъехали к высокому дому с просторным двором за оградой. Идя за провожатым, Цзэн Фань долго петляла по коридорам, пока наконец не очутилась в огромном зале, где с изумлением увидела великолепно отделанный и хорошо оборудованный бассейн. Очевидно, он предназначался для спортсменов высшей лиги. Мужчина беззвучно исчез, и Цзэн Фань растерянно озиралась по сторонам. Вдруг в дальнем конце зала она увидела женщину в шапочке и купальном костюме. Поднявшись с плетеного кресла, та улыбалась и махала ей рукой.
- Цзэн Фань, иди же сюда!
Она вгляделась - да это Цзян Цин.
- Как долетели? Все в порядке? Правда, здесь чудесно? Можно плавать в свое удовольствие. Разве в Пекине есть что-нибудь подобное? Поэтому я и предпочитаю отдыхать здесь, в Гуанчжоу.

Дружеский и несколько фамильярный тон Цзян Цин озадачил и насторожил Цзэн Фань.
- Ну расскажи, как вы долетели. Что ты стоишь столбом? - Она потянула ее за руку и усадила на стул подле себя.- Давно мы с тобой не болтали. Что поделаешь, так складывались обстоятельства. По я не забыла нашу дружбу в Яньани, помнишь, какая ты тогда была... Ха-ха-ха! А теперь настоящая светская дама. Хочу поговорить с тобой по душам. Ты теперь в МИДе?
- Да...
- Не хочешь ли снова вернуться в свой полк, а? Знаешь, мне как раз страшно нужен именно такой человек, как ты. В моей группе по культуре мне, право, не на кого положиться!
Цзэн Фань непроизвольно сжалась, словно в ожидании удара.
- Вы ведь знаете, у меня были ошибки. И потом я давно отошла от этой работы, уже отстала, многого не знаю и не понимаю.
- Это не страшно, подучишься. Со временем непременно будешь у меня на руководящем посту. Ладно, сейчас не отвечай, подумай.

И она нетерпеливо махнула рукой.
Цзэн Фань вспомнила о томике Лу Синя. Передавая его Цзян Цин, она, словно заученный урок, пересказала напутствие Чжоу Эньлая.
Но Цзян Цин небрежно швырнула книгу на кресло.
- Хорошо. Можешь идти. После обеда доложишь о плане встречи с Льюис.

В четыре часа Цзэн Фань и остальные выехали в крытых повозках за город. Коляски долго петляли по дорогам и тропам, пока не въехали в деревушку из нескольких дворов, окруженную густой порослью бамбука. На широкой площади высился современный особняк - все это причудливо разместилось на склоне горы.

Дверцы повозки распахнулись, и тотчас возле нее выросли двое в военной форме. Цзэн Фань вошла в дом и сразу попала не то в широкий коридор, не то в вытянутую комнату с окном на всю стену. Справа из-за ширмы доносился голос Цзян Цин, она направилась туда.
- Ну, как самочувствие мисс Льюис? Удалась ли поездка в Шанхай? Как ей понравились кинофильмы о войне?
- Я слышала, она не стала их смотреть...
- Ты, наверное, не в курсе. Ведь ты не сопровождала ее. Ладно, начнем работать, времени осталось в обрез.

Войдя вслед за Цзян Цин в гостиную, Цзэн Фань огляделась. Зала казалась пустой и огромной: напротив двери теснится несколько уютных диванов, рядом стол с расстеленными на нем картами, неподалеку на низком чайном столике два кассетных магнитофона. Зачем все это, удивилась Цзэн Фань. В этот момент в комнате появился офицер в щеголеватой форме.
- Позвольте доложить, уважаемая руководительница, все ваши указания выполнены.
-- Вы знакомы? - обратилась та к Цзэн Фань.- Рекомендую - мой старый боевой товарищ, вместе прошли Янань. У нас с советником Ваном всегда полное единство взглядов.

Цзэн Фань кивнула. Они были знакомы, правда, давно не виделись. Интересно, зачем его пригласили, она терялась в догадках.
- Я был в Циндао, но, получив приказ руководительницы, тут же вылетел сюда,- с веселой откровенностью заговорил офицер.
Цзэн Фань, приблизившись к Цзян Цин, понизила голос:
- Товарищ Цзян Цин, американка не проявляет никакого интереса к военной теме. Мин Сянь говорила, что в Шанхае она наотрез отказалась смотреть подобранные вами фильмы. К тому же премьер Чжоу Эньлай очень настаивал на том, чтобы вы ограничились беседой о культурной жизни.

Цзян Цин метнула на нее нескрываемо злобный взгляд и молча пошла к двери. Резко обернувшись, вдруг спросила с мягкой улыбкой: 
- Как тебе мое платье? Обожаю этот цвет - светло-коричневый.

Цзян Цин сегодня была в платье - редкостное, почти невероятное явление в годы "культурней революции". Цзэн Фань вгляделась пристальней: крепдешиновое платье, босоножки на белой матерчатой подошве, в руках - квадратная сумочка из белой кожи.
- Все-таки женщина в брюках смотрится не так элегантно. Почему бы нам не одеть юбки? У вас есть? - голос Цзян Цин внезапно зазвучал таким резким фальцетом, что Цзэн Фань вздрогнула,- Адъютант, завтра отвезите им всем по юбке! Считайте это моим подарком.

За окном раздался шум подъехавшей машины. Вскоре появилась Льюис со своей неизменной улыбкой и звонким голоском:
- Чудесная, восхитительная вилла. Она выстроена прямо на горе - это очень поэтично и оригинально.
- Мне хочется принять гостью как можно лучше,- в свою очередь расплылась в улыбке Цзян Цин.- Дачу строили для Линь Бяо - он знал в этом толк. А теперь, когда с негодяем покончено, можно и нам насладиться комфортом. Здание действительно отлично спланировано. Взгляните: на этой широкой веранде летом можно скрываться от жары, а зимой - даже загорать, здесь не угрожают никакие сквозняки.

Цзян Цин провела американку в залу и усадила на диван подле себя.
- Познакомьтесь,- представила она советника Вана,- это мой испытанный боевой друг. Сегодня он поможет мне ознакомить вас с Сибэйским сражением. Вон там на столе лежат карты.
Льюис растерянно заморгала глазами. Но, быстро справившись с собой, вкрадчиво проговорила:
- Госпожа Цзян Цин, простите, вряд ли я смогу понять ваш рассказ, я в этом деле плохо разбираюсь.
- Не беспокойтесь. Я об этом позаботилась. Здесь приготовлены и магнитофоны. Все записи вы сможете также взять с собой. Ну как, довольны?
Цзэн Фань обомлела - никогда ничего подобного в ее дипломатической практике еще не бывало. Склонившись к Цзян Цин, она осторожно прошептала:
- Товарищ Цзян Цин, нам могут не разрешить. Но та не обратила на это никакого внимания. Она медленно подошла к столу и, взяв приготовленную указку, заговорила, четко выговаривая слова, будто рассказывая ученикам урок:
- Уверена, вас заинтересует эта любопытная история. Дело было так; тысячная гоминьдановская армия под командованием Ху Цзунънаня попалась в нашу западню... Ха-ха-ха! Мы начали их окружать...

Запутался шнур магнитофона, и советник с адъютантом кинулись его распутывать.

Все замерли, напряженно ожидая продолжения рассказа Цзян Цин. Встреча снова принимала непредсказуемый характер - что-то выкинет она на этот раз?
- Толпы пленных, сагитированные, перешли на нашу сторону. Они остались в гоминьдановской форме, но получили шапки с красной звездой. Вот посмотрите, эти стрелки указывают направление передвижения войск: красные - наших, черные - гоминьдановских. Понятно? Вот так они двигались, здесь показано очень ясно. Бывало, мы пробирались горными тропами, а внизу, прямо под нами, шли по дороге гомипьдаповцы, до нас доносилась их речь. Мы крались тихо и бесшумно, словно тени.

Цзян Цин говорила с подъемом, сама все более вдохновляясь собственным рассказом, иногда бросая взгляды на советника.
- Это и вправду очень интересно. Какие отличные карты, на них указано время передвижения войск. Скажите, можно мне перерисовать?
- В этом нет никакой необходимости. Они приготовлены специально для вас, и я дарю их - они совершенно необходимы вам для работы над книгой.

Присутствующие, онемев от ужаса, перевели взгляды на советника. Однако Ван сидел с безразличным видом.
Мин Сянь, осторожно поднявшись, приблизилась к Цзэн Фань и тихо прошептала:
- Карты вы привезли из Пекина?
- Нет, для меня это также полная неожиданность. Карты привез советник, и, боюсь, они не поставили в известность премьера Чжоу.
- Поговорите, ради бога, с советником. Ведь нам всем придется отвечать!
Цзэн Фань склонилась к уху советника:
- Скажите, получено ли официальное разрешение на то, чтобы дарить карты иностранке? Мы все крайне обеспокоены.
_ Я привез карты по распоряжению руководительницы. В них нет ничего секретного. Если вы бывали в выставочном зале Яньани, то могли видеть там почти такие же. И они доступны всеобщему обозрению.

Снова зазвучал резкий голос Цзян Цин:
- Когда Председатель Мао руководил Сибэйским восстанием, я все время была подле него. Нас окружала группа верных 
товарищей, в их числе и советник Ван. Может, вы слышали, что уже тогда была и оппозиция.

Что она говорит?! Цзэн Фань и Мин Сянь переглянулись возмущенно и беспомощно.
- Это теперь я возглавляю всекитайскую культурную революцию,- сменила тем временем тему Цзян Цин.- В молодости я была совсем другой. Ха-ха-ха! Очень эмоциональной. Со мной происходила тьма романтических историй. Вообще во мне нет ни капли феодальных предрассудков, которыми обычно напичканы китаянки. Я всегда веду себя так, как мне подсказывает чувство. Сейчас я расскажу вам кое-какие случаи.

Знаете, я больше всего люблю наш Шанхай. Иностранцы называют его раем для ловкачей и авантюристов, и, пожалуй, в этом есть доля истины. Но мне очень нравятся, например, шанхайские уличные песенки - простые, непосредственные. Ну разве не прелесть вот эта? Послушайте.

И Цзян Цин затянула тонюсеньким голосом легкий мотивчик. Сидевшие за столом не знали, куда спрятать глаза. У Цзан Фань застрял в горле кусок, она взглянула на руководительницу. Цзян Цин была в совершенном упоении собой.
- Когда я приехала в Шанхай,- погружалась она в приятные воспоминания молодости,- меня стали осаждать толпы поклонников. О, на какие только уловки они не пускались. До сих пор всех помню по именам, потом многие из них достигли больших высот. Ну а теперь большинство уже свергнуты... ха-ха-ха! Да ладно, не будем об этом.
Улучшив момент, Цзэн Фань передала руководительнице просьбу американки поменьше рассказывать о войне и побольше о собственной биографии. Та с улыбкой обратилась к Льюис:
- Эти случаи из военной жизни тоже часть моей биографии. Ведь Сибэйским боем я руководила вместе с Председателем Мао.
- Мне крайне важно знать все, касающееся вас. А то, что сразу не пойму, разберу потом. Правда?
- Конечно. Так вот. Это сражение было ужасно кровопролитным. Мне пришлось нелегко. Когда мы отходили из Яньани, все женщины ушли, переправившись через Хуайхэ, по я осталась возле Председателя. Я была на поле боя до тех пор, пока мы не разгромили армию Ху Цзунънаня.

Цзян Цин тыкала указкой в карту, время от времени обращаясь за разъяснениями к советнику Вану.
Стрелки часов показывали четыре часа. Цзян Цин казалась утомленной, американка вежливо подавила зевок.
- Отложим наш разговор до утра. После обеда я приглашаю вас в свой сад.

Льюис вдруг встрепенулась и, забыв о приличиях, бросилась к столу с картами.
- Вы дарите это мне? - говорила она, сгребая карты.- Это бесценный материал.
- Не торопитесь, вам будет трудно унести с собой. Я отправлю с кем-нибудь,
- Нет-нет, я сама. Я хочу по горячим следам осмыслить ваш рассказ.
И Льюис, плотно прижимая к себе охапку карт, двинулась к машине.

Вернувшись к себе, Цзэн Фань, несмотря на крайнюю усталость, никак не могла уснуть. Включив оба вентилятора, она в изнеможении лежала на кушетке, даже не пытаясь разобраться в хаосе мыслей.

В соседнем номере также не спалось Мин Сянь и Сяо Юй.
- Мин Сянь, тебе не кажется, что у Цзян Цин что-то с нервами? Она очень странно себя ведет! Мин Сянь только вздохнула в ответ.
- Разве не велел ей премьер ограничиться вопросами культурной жизни? А она все о войне, да как чудно! Будто вместе с Председателем руководила боевыми действиями. Это правда?
- Не знаю, никогда не слышала.

Цзэн Фань хотела прилечь, но раздался легкий стук. Это была переводчица Сяо Шэнь. С порога она заговорила громко и возмущенно:
- Цзэн Фань, что происходит? Неужели она не понимает, что позорит нас и всю страну. Так распоясаться!
- Говори тише!

Цзэн Фань не удивляла смелость Сяо Шэнь. У нее было чистое прошлое, она из "маленьких генералов" культурной революции - опасаться нечего. Ей же самой приходилось всегда быть осторожной. Поэтому она ответила вопросом на вопрос:
- А как ты сама можешь объяснить поведение руководительницы?
- Да что тут объяснять! Хочет прошуметь в американской прессе, мировой славы захотела! Вот и обхаживает американку. Цзэн Фань, ты должна позвонить в Пекин и доложить обо всем премьеру.
- Я сама думала об этом. Прошу тебя, будь осторожна, никому не проболтайся. Как бы это не дошло до Цзян Цин! По, быть может, мы сами можем что-то предпринять?
- О боже, что она сегодня несла! Руководила вместе с Председателем боем!.. Послушай, Цзэн Фань, а может... может, не все переводить?

- Пожалуй, ты можешь что-нибудь опускать при переводе. Цзян Цин все равно не поймет, а американка не сильна в китайском.

Но Сяо Шэнь засомневалась:
- Нет, это опасно. Неизвестно, как поведут себя другие переводчицы.
- Не волнуйся, я переговорю с каждой в отдельности.
- Ты заметила, эта американка явно себе на уме. Знаешь, что она говорила Цзян Цин, уединившись с ней после ужина? Жаловалась, будто за ней следят, ходят по пятам.

Этой ночью Цзэн Фань так и не сомкнула глаз. Похоже, Сяо Шэнь как-то объяснила поведение Цзян Цин, но надо еще присмотреться. И главное - срочно звонить в Пекин!

Едва дождавшись десяти утра, она набрала через междугородный телефон МИД. Обрисовала ситуацию и попросила указаний, по в ответ ее лишь заверили, что обо всем будет доложено наверх.

В начале двенадцатого перед ней снова возникла свирепая физиономия посланца Цзян Цин. На этот раз Цзэн Фань привезли в городской особняк руководительницы. Пройдя через небольшой мостик и обогнув благоухающее лотосами озеро, она увидела изящный домик в западном стиле, буквально утопавший в зарослях роз, жасмина, орхидей и других южных цветов. Из глубины комнат донесся окликавший ее голос Цзян Цин. Цзэн Фань вошла в одну из дверей и очутилась в просторной комнате, посреди которой стояла огромная клетка для птиц. Внутри на ветках дерева щебетали разные птицы диковинных расцветок. Цзян Цин кормила их, приговаривая что-то ласковое. Неподалеку стоял широкий удобный диван, очевидно, на случай, если руководительница пожелает отдохнуть.

Цзэн Фань молча взирала на эту мирную картину. В стране смута и хаос, столько горя и слез, смертей и мук, тюрьмы переполнены. Но все это где-то далеко, а здесь, словно у персикового источника, царят мир, тишина и благостный покой.
- Как настроение мисс? Довольна ли она вчерашней беседой?
Резкий голос вывел Цзэн Фань из задумчивости.
- Вчера в машине она еще раз повторила просьбу больше рассказывать о событиях вашей личной жизни.
- Это впереди. Пока ты должна ей разъяснять, что Сибэйское сражение тоже важная страница моей жизни.
Собравшись с духом, Цзэн Фань заговорила об отъезде американки:
- Завтра мисс Льюис должна уехать в Гонконг, уже заказаны обратные билеты на самолет, у нее скоро кончается отпуск. Быть может, свозить ее сегодня в Сыду?
- О чем ты говоришь! - вдруг взвизгнула Цзян Цин.- Сыду? Это почти восемь часов дороги!
- Вы, наверное, что-то путаете. Если ехать на автобусе, это займет часа полтора, а на машине - не больше получаса. К обеду вернемся.
- Как ты смеешь спорить со мной! Я сама ездила и знаю точно: не меньше восьми часов. Раз я говорю, значит, так оно и есть!
Цзэн Фань перепугалась; никогда Цзян Цин не была так груба с ней. Не уловив скрытого смысла слов, она еще раз как можно мягче возразила:
- Вы можете спросить об этом у Даню.
Цзэн Фань напряженно смотрела на высокого охранника, стоявшего рядом с Цзян Цин; шаньдунец был беззаветно предан своей хозяйке, не отходил от нее ни на шаг.
- Уважаемая руководительница, товарищ Цээн Фань говорит верно - тридцать минут.
- Что? Это заговор? Смотрите, какие храбрецы! Или забыли, что мои враги никогда хорошо не кончают?

Цзян Цин уперлась правой рукой в бок, а левой грозно размахивала перед самым носом Цзэн Фань. Той стало страшно и одновременно до слез обидно. Но усилием воли подавив волнение, она твердо произнесла:
- Товарищ Цзян Цин, мы здесь одни. Даню - ваш охранник, я по работе с ним не связана. О каком заговоре речь?
После долгой и тягостной паузы Цзян проговорила приказным тоном:
- Поменяйте Льюис билет, все расходы и ответственность за ее задержку я беру на себя. Отложите отъезд на шесть дней. Выполняйте!

Вернувшись с гостиницу, Цзэн Фань заперлась в номере. Ей открылось новое лицо Цзян Цин - жестокая, наглая, сумасбродная. Делает все, что захочет. Какая она революционерка, просто истеричная баба! Ей вспомнилось, какие о Цзян Цин ходили разговоры. Если верно служить ей, ни в чем не переча, взлетишь на умопомрачительные высоты. А иначе... По одному ее слову людей хватали, бросали в тюрьмы. Многие исчезли бесследно. Но зря, видно, говорили о гибели А Цзя, Сунь Вэй-ши... Теперь она окончательно убедилась: все это не досужие вымыслы.

После полудня Цзян Цин повела американку в Ланьну - свой сад орхидей. Сегодня она была в платье мелочно-белого цвета, на носу - очки в золотой оправе. Окружавшие ее женщины - в белых блузах и черных юбках. В саду среди густой зелени кустарников вдоль извилистой дорожки расставлены вазы с орхидеями разных сортов; и оттенков.
Едва появилась Цзэн Фань, Цзян Цин накинулась на нее с округленными от бешенства глазами.
- Кто просил тебя звонить в Пекин? Я сама знаю, что делать. Чтобы больше этого не было!
Цзэн Фань онемела от испуга и неожиданности. Как она узнала? И так скоро! Впрочем, здесь ее резиденция. Наверное, все продумано и предусмотрено.
Она уже хотела отойти, но Цзян Цин снова остановила ее:
- Почему ты в брюках? Ведь я велела всем надеть юбки!

Цзэн Фань физически ощутила на себе неприязненный взгляд. Она совсем забыла о юбке, давно отвыкла, наверное, лет десять не носила.
- Простите, товарищ Цзян Цин, я боюсь комаров и москитов.
- Ишь неженка какая! Я вот, как видишь, ничьих укусов не боюсь.
Адъютант потянул Цзэн Фань за рукав:
- Я отвезу вас в гостиницу, переоденетесь и вернетесь сюда.

Цзян Цин разгуливала по дорожкам сада, словно актриса по сцене, принимая различные позы, американка ее фотографировала. Затем, усевшись на низкий стульчик, она взялась за составление гербария: прикрепляла к листам картона засушенные растения и попутно рассказывала о них своей гостье.

При помощи Даню они сфотографировались с американкой, Вскоре Цзян Цин переключилась на рассказ о своих занятиях фотографией.
- Я почти профессионал,- призналась она.- Правда, публикую свои снимки под вымышленными именами, чтобы избежать лишнего шума. У пас в Баодине, на заводе, где производят фотопленку, никак не могли добиться нужного качества. Ох, уж эти мне горе-специалисты. Пришлось съездить проконсультировать. Знаете,- Цзян Цин вдруг заговорила уже на другую тему.- Я очень люблю животных, особенно обезьян - они такие забавные, а по сообразительности вряд ли уступают человеку.

Стоявшая поодаль Цзэн Фань холодно наблюдала за Цзян Цин. Она понимала, что та вдохновенно лепит тот образ, в котором желала явиться всему миру. Ей хотелось предстать незаурядной натурой: она и военный стратег, и политик, и артистка, она прекрасно разбирается в любой области. Наконец, она и привлекательная женщина, которой не чужды романтические чувства.
Цзэн Фань невольно вспомнились строки поэта: "Правда -не падчерица власти, она - дочь истории".

Вернуться в оглавление книги
У Вас есть вопросы по повести? Давайте обсудим их на форуме !

Перевод с китайского З. Ю. Абдрахмановой
Автор - Ле Синь
Из книги "Китай в лицах и событиях", М., 1991,