Из жизни "Красной императрицы"
Часть 6

В зале Цзянсу задолго до назначенного часа уже собрались работники МИДа и Комитета дружбы. Было необходимо определить, кто где будет сидеть, как входить в зал, как проводить церемонию обмена рукопожатиями, как позировать для общего фотоснимка. Но вот объявили о прибытии Цзян Цин. Как только она вошла легкой походкой в сопровождении Яо Вэньюаня, Чжу Жун сразу подтолкнула к ней Цзэн Фань:
- Вот представитель МИДа, вы ведь, кажется, знакомы? Цзян Цин внезапно громко ахнула - все вздрогнули.
- Это ты? Теперь в МИДе? Что ж, ото неудивительно. Как говорится, вышла за петуха - следуй за ним в курятник,- и рассмеялась, довольная своей шуткой. Вдруг вспомнила о спутнике: - Вы знакомы с Яо Вэньюанем? Он наш самый серьезный критик и теоретик.

Вдвоем они заняли места хозяев в середине стола, остальные расселись по обеим сторонам. Воцарилось молчание. Чтобы заполнить паузу и разрядить напряженность, Цзэн Фань предложила, чтобы Лао Чжэн, секретарь Комитета, ввел всех в курс дела. Но Цзян Цин нетерпеливо махнула рукой:
- Я уже читала его докладную, незачем тратить время, пора звать гостью.

Едва Льюис появилась в дверях, как Цзян Цин порывисто двинулась навстречу, раскинув руки, словно для объятия,- это было совершенно не похоже на нее. Обеими руками пожимая руку американки, Цзян Цин заговорила тепло и задушевно:
- Очень рада. Ах, как вы молоды и очаровательны! Изучаете Китай? Я не могла не принять вас, ведь вы приехали к нам из такой дали.

Гостья сначала растерялась, ошарашенная потоком приветливых слов, но быстро справилась с собой. Широко улыбаясь, заговорила высоким, слегка дрожащим голосом:
- Для меня огромная честь встретиться с вами, госпожа Цзян Цин. Я бесконечно благодарна. Не повидать вас - все равно что вовсе не побывать в Китае. Я так счастлива!
- Знаете, в последнее время я себя неважно чувствую. Плохо сплю, принимаю снотворное, и с каждым разом все больше и больше. Это из-за Линь Бяо. Он хотел меня уничтожить, даже действовал через врачей...

Странное начало, насторожилась Цзэн Фань. Зачем она говорит об этом?
- Я собиралась лететь на юг лечиться, но ради вас осталась. Вы должны оценить это.

Льюис смутилась. Яо Вэньюань восседал подле Цзян Цин с уверенным спокойствием. Лао Чжэн и Мин Сянь от неловкости ерзали в креслах, боясь в то же время лишним движением привлечь внимание руководительницы.
- Вы, кажется, интересуетесь ролью женщины в китайской революции? Я расскажу вам об этом. У меня была бурная жизнь, полная разных приключений, в том числе и романтических. Ха-ха-ха... Если вы не уезжаете, мы можем встретиться еще раз.

Цзян Цин говорила, не переводя дыхания, то улыбаясь, то жеманничая, умело модулируя своим хрипловатым голосом, звучавшим сейчас сладко и проникновенно. Ее лицо портили торчащие передние зубы. Зная свой недостаток, она обычно прикрывала рот самшитовым веером, стараясь оставить, однако, в поле зрения привлекательные ямочки на щеках.

Заговорила Льюис, улучив минуту паузы:
- Я просто сгораю от нетерпения услышать рассказ о вашей необыкновенной жизни. Ведь она неотделима от судьбы китайской революции! Я правильно говорю?

Цзян Цин смекнула, что собеседница неглупа, умеет себя вести. Надо помочь этой иностранке материалами. Если в Америке выйдет книга о ней, это сильно укрепит ее позиции.
- Недавно я беседовала с Дэн Инчао и Кан Кэцин,- продолжала Льюис,- узнала много нового.
- Да,- перебила хозяйка,- это паши старые революционерки. Однако они занимались в основном проблемами женского движения, у меня размах гораздо тире. Я расскажу вам о делах военных, политических, об экономике, литературе и искусстве. Наконец, о культурной революции. Вам необходимо получить полное представление о новом Китае. Ведь вы, кажется, собираетесь писать книгу?

Льюис обомлела. То был ее тайный замысел, о котором она никому в Китае не говорила. Откуда это известно Цзян Цин? Она неуверенно сказала:
- Если наберется материал, наверное, попробую. Это нелегко, но я постараюсь...
- Отлично, это будет замечательно, если в Америке появится такая книга, пусть ваши соотечественники больше знают о нас.

Хотя Цзян Цин улыбалась, ее слова звучали веско и серьезно:
- Я помогу вам с материалом, только пишите. Вы, наверное, слышали об Эдгаре Споу. Его книга о Председателе Мао была очень популярна на Западе. Вы молоды, талантливы, напишите обо мне - и станете вторым Сноу! К вам придут слава и успех!
Не ожидавшая столь решительного натиска, Льюис не сразу нашлась с ответом. Потом спросила:
- Вы разрешите мне записывать ваши рассказы? Мне нужны будут точные сведения, память может подвести.
- Разумеется. Записывайте все, что найдете нужным. Но вам не обязательно утруждать себя. Писать будут и переводчицы, есть стенографистка. Они отредактируют и передадут вам все записи.
- О, как мне благодарить вас!
- И не надо благодарить! - обрадованно воскликнула руководительница.- Напишите книгу - это будет лучшая благодарность. Вот и договорились!

Разговор начался. Цзян Цин говорила быстро и оживленно. Прошел час, другой, третий... Что происходит, недоумевала Цзэн Фань. Встреча шла совсем не по протоколу, нарушая все нормы дипломатического приема. У нее уже звенело в ушах от пронзительного голоса Цзян Цин. Похоже, она вспоминает давнее прошлое...
- Мое настоящее имя Ли Юньхэ - я очень люблю его. Юнь - это облака, а хэ - журавль, представьте, как это красиво: в голубеющей дымке облаков взмывает ввысь грациозная птица. В Китае есть поговорка: "Журавль всегда выше кудахтающих куриц". Так говорят о незаурядной натуре, выделяющейся среди серой массы. 

Цзян Цин говорила увлеченно, с декламаторским пафосом.
- Отчего я поменяла имя? Когда приехала в Шанхай искать работу, оказалась на киностудии. Один режиссер дал мне псевдоним Лань Пин, но в иероглиф "пин" случайно добавили лишнюю черту, и получилось "голубое яблоко". Ха-ха-ха! Правда, забавно? Под этим именем я снималась в кино, выступала на сцене. Я работала много и добросовестно,- задумчиво продолжала она свой монолог,- ведь заучивать роли - это нелегкий труд. А потом актерский опыт пригодился мне при создании "образцовых пьес". Позвольте пригласить вас вечером на спектакль "Красный фонарь". Заодно вы увидите, как меня любит парод. Мое появление в зале бурно приветствуют.

Тут, словно дождавшись своей минуты, вмешался Яо Вэньюаню.
- Товарищ Цзян Цин сочетает в себе таланты деятеля искусств и политика. Она - первая среди инициаторов культурной революции и родоначальница "образцового театра".
Цзян Цин оборвала его нетерпеливым взмахом руки.
- Когда я стала революционеркой и очутилась в Яньапи, то выбрала себе мое нынешнее имя. Цзян - означает река, а цин - цвет, близкий к голубому, только еще более глубокий и насыщенный. Это мой любимый цвет, раньше я всегда ходила в одежде голубых тонов - от бледного до иссиня-черного. Это изысканно и строго, не правда ли?
- Госпожа Цзян Цин, эти интереснейшие детали вашей биографии наверняка не известны ни одному американцу. Наши читатели будут с восторгом читать обо всем, что касается такой великой женщины.

У Цзэн Фань стучало в висках. Когда же это кончится! Оглянулась по сторонам: переводчицы лихорадочно строчили в блокнотах, стараясь поспевать за разговором, не поднимала головы стенографистка. Рядом с бесстрастным лицом сидел Лао Чжен, Цзэн Фань незаметно подтолкнула его плечом, он ответил туманным взглядом.

Хрипловатый, слащавый голос Цзян Цин продолжал:
- Сегодня вечером я приглашаю вас на банкет. Взгляните, мы находимся сейчас в зале Цзянсу,-она повела американку по гостиной.- Он украшен изделиями, которыми славится провинция Цзянсу. На весь мир знаменита сучжоуская вышивка. Посмотрите, как чудесна эта раздвижная ширма. А это - узорчатый шелк, уникальное искусство переплетения нити. У меня есть повар из Сучжоу, он готовит блюда любой кухни. Я угощу вас пекинской уткой повкуснее, чем в знаменитом ресторане "Собрание добродетелей".

Льюис, едва успевавшая следить за скачущей мыслью Цзян Цин, ошеломленная неожиданно свалившимся на нее покровительством сановной китаянки, устала от нервного перенапряжения, раскраснелась. Она думала: вот редкий случай, нельзя его упускать, это первая леди страны, и притом такая загадочная. Почему она так невероятно добра ко мне?

Наконец Цзян Цин решила передохнуть. Взяв гостью за руку, она с улыбкой оглядела ее наряд.
- Вы очень красиво одеты. Женщины все же должны носить юбки. Ваша не слишком коротка - это хорошо. Я сейчас тоже за то, чтобы китаянки надели юбки, хочу создать для них особый национальный покрой. Вы, верно, проголодались, пойдемте в банкетный зал.

Цзян Цин, нарушив все правила дипломатических приемов, устроила ужин по высшему разряду. На столе - обилие холодных закусок, семь-восемь горячих блюд и вершина застолья - пекинская утка. За столом хозяйка разливалась соловьем.
- Я сама составила сегодняшнее меню. Знаю, вы, американцы, не придаете большого значения еде. Главным образом едите отбивные, не так ли? Я уважаю чужие обычаи, но у нас в Китае другое, особое отношение к этому. Кухня - часть культурной традиции. В ней все продумано и сбалансировано, у нас питанием даже лечат! Каждое блюдо строго выдержано по рецепту. Вот жареная курица - ни в коем случае нельзя брать мороженую птицу, а вес ее не должен превышать полутора цзиней. Рыба - я обожаю живых, только что пойманных карасей, в каждой рыбке не более полуцзиня. А копченая утка! Берется не слишком жирная птица, лишнее сало срезается. Ха-ха-ха! Вы молоды и наверняка еще не знаете, что такое холестерин.

Льюис с аппетитом ела, не забывая нахваливать тонкий вкус хозяйки. Она больше молчала, чем говорила, по с лица ее не сходила улыбка.
Цзян Цин снова заговорила о театре.
- "Красный фонарь", который мы увидим сегодня, идет в моей переработке и постановке. И костюмы придумала я сама. Актеры не сразу приняли мои идеи, там был один страшно упрямый режиссер. Позже выяснилось, что он был предателем. Цзэн фань, как его звали? Ты наверняка помнишь.
- Фу Люйхэн, он закончил художественную школу в Цэян-су,- сразу ответила Цзэн Фань.

Это был ее Друг и товарищ по учебе. Давно ходили слухи о его конфликте с руководительницей. Значит, так оно и было. Цзэн Фань не раз вспоминала о старом друге, канувшем в неизвестность. Когда и ее причислили к лагерю "монстров и чудовищ", она не протестовала и не делала попыток оправдаться, лишь мучительно старалась разобраться в происходящем. Но и теперь, спустя несколько лет, смысл многих событий не доходит до ее сознания. Может быть, дело в том, что Цзян Цин слишком рьяно вводит свои новшества, и не все успевают уловить их значение... Но получается, что ужасные слухи не лишены оснований.

Банкет удался на славу, за столом царило веселое оживление.

Вернуться в оглавление книги
У Вас есть вопросы по повести? Давайте обсудим их на форуме !

Перевод с китайского З. Ю. Абдрахмановой
Автор - Ле Синь
Из книги "Китай в лицах и событиях", М., 1991,