ГЛАВА ВТОРАЯ
повествующая о том, как Ши Цзинь ночью покинул уезд Хуаинь и как командир охранных войск Лу Да ударом кулака убил мясника Чокэна

0бнаружив, что войско окружило его усадьбу, Ши Цзинь воскликнул:
- Что же нам делать?
В ответ на это Чжу У и два других разбойника, опустившись перед ним на колени, воскликнули:
- Старший брат! Ты человек незапятнанный и не должен страдать по нашей вине. Мы поступили бы недостойно, если б впутали тебя в свои дела. Скорей свяжи нас, выдай властям и требуй вознаграждение.
- Нет, ни за 'что! Мыслимо ли это! - запротестовал Ши Цзинь. - Выйдет так, словно я -завлек вас в западню, чтобы выдать властям и получить награду. Да ведь я буду опозорен перед всей Поднебесной! Нет, уж если придется погибать, так я умру с вами, а останемся в живых - все будем живы. Встаньте и успокойтесь. Мы придумаем что-нибудь поумнее, а пока я пойду разузнаю, как обстоят дела.
Ши Цзинь поднялся по лестнице на стену и закричал, обращаясь к начальникам отряда:
- Эй, вы! 'Как смеете вы глухой ночью вторгаться в мое поместье?
- Не обвиняйте нас в самоуправстве, - отвечали те, - мы пришли по доносу Ли Цзи, который здесь вместе с нами.
- Ли Цзи! - вскричал Ши Цзинь, - так это ты клевещешь на невинных людей!
- Я и сам ничего не знал, - стал оправдываться Ли Цзи. - В роще я подобрал письмо, которое потерял ваш слуга Ван-сы. А когда в уезде прочитали это письмо, так сразу все и раскрылось.
- Но ведь ты говорил, что никакого письма не было, - обратился Ши Цзинь к Ван-сы, - откуда же оно взялось?
- Я тогда был пьян, - ответил Ван-сы, - и совсем забыл
про него!
- Скотина! - громко выругался Ши Цзинь.
"Как же теперь быть?" - подумал он про себя.
Между тем командиры прибывших отрядов, как и все другие, очень боялись Ши Цзиня и не осмеливались ворваться в поместье.

Вожаки разбойников знаками показали Ши Цзиню, чтобы он сделал вид, будто готов пойти на уступки.
Ши Цзинь понял замысел своих друзей и закричал со стены вниз:
- Отойдите подальше, господа командиры, я сам свяжу главарей и выдам их властям.
Начальники стражи, боясь Ши Цзиня, охотно согласились на его предложение.
- Наше дело сторона, - сказали они. - Мы подождем, пока вы сами с ними управитесь, а потом, если вам будет угодно, вы можете вместе с нами поехать в уезд за наградой.
Спустившись со стены, Ши Цзинь прежде всего отвел виновника беды Ван-сы в сад за домом и заколол его там кинжалом. Потом он приказал слугам увязать наиболее ценные вещи в узлы и зажечь сорок факелов. Затем Ши Цзинь и трое разбойников надели боевые доспехи, вооружились саблями и мечами и, подоткнув за пояс полы халата, подожгли сеновал, находившийся на краю поместья. Узлы с вещами Ши Цзинь приказал слугам взвалить на плечи.
Увидев пожар, войско, стоявшее за стеной, бросилось в обход поместья. Тогда Ши Цзинь поджег свой дом и, распахнув главные ворота, с боевым кличем ринулся вперед. За ним последовали Чжу У, Ян Чунь и Чэнь Да. Вместе с несколькими разбойниками, сопровождавшими своих предводителей, и слугами Ши Цзиня, тащившими узлы с добром, они прокладывали себе дорогу, нанося удары направо и налево. Поистине, в бою Ши Цзинь был подобен тигру, и никто не мог остановить его. Позади бушевал огонь. Ловко орудуя мечом, Ши Цзинь столкнулся лицом к лицу с командирами отряда; с ними был и охотник Ли Цзи. Ши Цзинь пришел в ярость. Справедливо говорят: "При виде врага зрение обостряется".

Командиры, поняв, что над ними нависла смертельная опасность, пустились наутек. За ними кинулся было и Ли Цзи, но Ши Цзинь настиг его и рассек одним ударом сабли. В это время Чэнь Да и Ян Чунь догнали командиров и покончили с ними. Начальник уезда, не помня себя от страха, ускакал обратно; солдаты, спасая свою жизнь, разбежались кто куда. А Ши Цзинь беспрепятственно добрался со своими спутниками до разбойничьего стана на горе Шаохуашань. Отдохнув и немного успокоившись, Чжу У приказал устроить пир в честь благополучного исхода событий. Но об этом мы рассказывать не будем.

Прошло несколько дней, и Ши Цзинь призадумался: "Для
того, чтобы спасти трех человек, я сжег свое поместье. Правда,
у меня осталось кое-что из ценных вещей, но хозяйства уже
нет". Поразмыслив, Ши Цзинь решил, что оставаться среди
разбойников ему не следует, и обратился к Чжу У и его приятелям с такими словами:
- Мой учитель, мастер фехтования Ван Цзинь служит на западе в войсках пограничной охраны. Я давно собирался отыскать его, но из-за смерти отца не смог сделать этого раньше. Теперь, когда все мое имущество погибло, ничто не препятствует мне отправиться к Ван Цзиню.
- Старший брат, - уговаривал его Чжу У, - никуда тебе ехать не надо. Поживи у нас еще немного, >а потом мы решим, как быть. Если ты не хочешь вместе с нами разбойничать, то подожди, пока эта история утихнет и забудется. Тогда мы заново отстроим тебе поместье, и ты снова будешь вести жизнь честного человека.
- Несмотря на все ваше расположение ко мне, - отвечал Ши Цзинь, - я не могу отказаться от своего намерения. Если я отыщу своего учителя, то смогу найти себе службу и прожить в довольстве оставшиеся годы моей жизни.
- Ты мог бы стать нашим предводителем, - продолжал свои уговоры Чжу У, - разве это так уж плохо? Но, может быть, наш стан кажется тебе слишком убогим?
- Я честный человек, - возразил на это Ши Цзинь, - и не могу пятнать доброе имя моих родителей. Поэтому не подбивайте меня стать разбойником.
Слуги Ши Цзиня, которые пришли вместе с ним в лагерь, остались с разбойниками, а сам он через несколько дней окончательно собрался в путь, и никакие уговоры Чжу У не могли его удержать.
Повязав голову черной косынкой, Ши Цзинь одел поверх фанъянскую белую войлочную шляпу с красной кистью. Военный халат из белой ткани он затянул широким поясом цвета красной сливы и прицепил к нему длинный меч; ноги он обмотал полосатой материей и обулся в плетеные пеньковые туфли, удобные для ходьбы. Взял с собой немного денег и самые необходимые вещи, а все остальное имущество оставил в разбойничьем стане.
Взвалив узел на плечи, Ши Цзинь отправился в путь. Почти все разбойники провожали его. Чжу У и двое других предводителей со слезами на глазах простились с -ним и огорченные возвратились в свое горное убежище.
Спустившись с горы Шаохуашань, Ши Цзинь с мечом в руках прямой дорогой направился в пограничный западный район области Яньань. Шел он Около месяца, порой перенося и голод и жажду, и, наконец, добрался до города Вэйчжоу.
"Тут тоже есть управление пограничной охраны, - подумал Ши Цзинь. - Может статься, что мой учитель Ван Цзинь служит именно здесь".
Весь город Вэйчжоу состоял из шести улиц, и было там три рынка. На одном из перекрестков Ши Цзинь заметил небольшую чайную, зашел туда и занял место за столом, - какой чай разрешите вам подать? - спросил подошедший к нему слуга.
- Простой, заваренный в чашке.
Слуга заварил чай и поставил чашку перед Ши Цзинем.
- Окажи, пожалуйста, где здесь управление пограничными войсками? - обратился к нему Ши Цзинь.
- А вот как раз напротив, - ответит тот.
- А не числится ли в здешнем управлении пограничной охраны учитель фехтования Ван Цзинь из Восточной столицы? - снова спросил Ши Цзинь.
- Здесь очень много учителей фехтования, - ответил слуга, - и есть человека четыре, которые носят фамилию Ван. Я не знаю, который из них Ван Цзинь.
В это время в чайную большими шагами вошел дюжий мужчина. Взглянув на него, Ши Цзинь сразу признал в нем военного. Ростом он был не меньше восьми чи, широкоплечий и мускулистый. У него было круглое лицо, огромные уши, прямой нос, большой рот, а борода и усы - как у барсука. Голова его была повязана косынкой из полосатого шелка, скрепленной на затылке золотыми кольцами, какие выделываются в Тай-юани. Он носил боевой халат из зеленой ткани, подпоясанный двойным поясом - гражданским и военным, и обут был в светло-желтые сапоги, сшитые в четыре шва и напоминающие когти коршуна.
'Когда вошедший опустился на стул, слуга шепнул Ши Цзиню:
- Это командир пограничных войск. Можете узнать у него все, что вам нужно об учителе фехтования, которого вы разыскиваете.
Ши Цзинь поспешно встал, поклонился незнакомцу и сказал:
- Прошу вас выпить со мною чаю!
Взглянув на Ши Цзиня, неизвестный решил по его мужественному облику, что это человек достойный, и ответил на поклон. Когда они уселись, Ши Цзинь оказал:
- Простите меня за смелость, разрешите узнать ваше имя.
- Я командир пограничных войск, - отвечал военный, - зовут меня Лу Да. Разрешите в свою очередь и мне узнать ваше имя?
- Сам я родом из уезда Хуаинь, округа Хуачжоу. Зовут меня Ши Цзинь, - отвечал тот. - Был у меня учитель - мастер фехтования при войске Восточной столицы, по имени Ван Цзинь. Я хотел бы спросить вас, не служит ли он здесь, в вашем управлении?
- Уж не тот ли вы господин Ши Цзинь, которого прозвали "Девятидраконовый", родом из деревни Шицзяцунь? - спросил Лу Да.
- Он самый,- с поклоном отвечал Ши Цзинь.

Лу Да поспешил ответить на его Поклон и сказал:
- Вот уж поистине: "Никакая молва не заменит встречи". Так вы разыскиваете мастера фехтования Ван Цзиня? Не того ли Ван Цзиня, который в Восточной столице пострадал от военачальника Гао Цю?
- Того самого! - воскликнул Ши Цзинь.
- Я также слышал о нем, - продолжал Лу Да. - Но его здесь нет, он несет службу в пограничном управлении старого Чуна, округа Яньань. Во главе же нашей охраны в Вэйчжоу стоит молодой Чун. О вашем славном имени я так много наслышан, что счел бы для себя большой честью пригласить вас выпить вина по случаю нашей встречи.
Взяв Ши Цзиня под руку, Лу Да повел его из чайной. У дверей он обернулся и оказал слуге:
- За чай я расплачусь сам.
- Пожалуйста, не беспокойтесь! - почтительно ответил слуга.
Рука об руку Лу Да и Ши Цзинь вышли из чайной; пройдя несколько шагов, о"и увидели большую толпу.
- Посмотрим, что там происходит, - предложил Ши Цзинь.
Протискавшись вперед, они увидели человека, державшего в руках более десятка палиц. На земле возле него стоял большой лоток с разного рода снадобьями, мазями и пластырями. Это оказался бродячий аптекарь и фехтовальщик.
Ши Цзинь сразу же признал в нем своего первого учителя фехтования Ли Чжуна, по прозвищу "Истребитель титров".
- Учитель! - крикнул из толпы Ши Цзинь. - Давненько мы с вами не видались!
- Как ты сюда попал? - радостно воскликнул Ли Чжун, узнав своего ученика.
- Ну, раз ты учитель господина Ши Цзиня, так пойдем вместе с нами выпить вина, - вставил Лу Да.
- Подождите, господин командир, вот я сейчас распродам свои лекарства, заработаю немного денег и тогда пойду с вами.
- Кто" ж это будет ждать тебя! - возмутился Лу Да. - Если хочешь идти с нами, брось немедленно свою торговлю.
- Это мой единственный заработок, - возразил Ли Чжун, - и я не моту от него отказаться. Идите вперед, господин командир, а я догоню вас. И вы, дорогой ученик, идите, - обратился он к Ши Цзиню.
Эти слова вывели Лу Да из себя, и он набросился на толпу зевак, громко крича:
- Эй вы, чертовы бездельники, расходитесь сейчас же! Кто не уйдет - бить буду!
Собравшиеся, узнав Лу Да, тотчас разбежались. Выходка Лу Да рассердила Ли Чжуна, но он не осмелился показать этого и только с улыбкой сказал:
- Ну и горячий же вы человек!
Затем он спрятал свои вещи в мешок, уложил пики и палицы, и они отправились дальше втроем. Повернув за угол, друзья подошли к известному кабачку около Чжоуского моста. У дверей питейного заведения стоял шест, на котором развевалось полотнище с надписью, что здесь торгуют водкой.
Войдя в кабачок, все трое поднялись наверх и выбрали чистую и уютную комнатку. Лу Да занял место хозяина, Ли Чжун сел против него, а пониже поместился Ши Цзинь.
Слуга приветствовал гостей и, узнав Лу Да, обратился к нему:
- Господин начальник, сколько прикажете подать вина?
- Для начала подай нам четыре рога!
Расставляя закуски, фрукты и вино, слуга снова спросил:
- Что господам угодно кушать?
- Что ты все лезешь с вопросами? - закричал Лу Да. - Что есть, то и подавай, тебе за все будет уплачено! Вот болтливый негодяй попался! - выругался он.
Слуга ушел и вскоре принес подогретое вино, а затем уставил весь стол мясными блюдами.
Они выпили уже по нескольку чашек вина, поговорили о различных приемах фехтования и, довольные друг другом, вели спокойную беседу, когда из соседней комнаты вдруг послышался тихий плач и всхлипывания. Это так рассердило Лу Да, что он в гневе смахнул со стола все тарелки и чашки.
На шум прибежал слуга и при виде разгневанного командира, сложив руки, взмолился:
- Если вам что-нибудь нужно, господин начальник, пожалуйста, приказывайте, и вам все будет подано.
- Что мне нужно? - закричал Лу Да. - Не знаешь ты меня, что ли? Как это ты допускаешь, чтобы кто-то плакал в соседней комнате и мешал нашей пирушке! Мало я тебе давал за труды!
- Не сердитесь, господин, - оправдывался слуга.-Как бы я смел допустить, чтобы кто-нибудь помешал вам? Это плачут отец и дочь - певцы, которые выступают перед нашими гостями. Они не знали, что вы здесь, и потому не сдерживали своих слез.
- Очень странно, - промолвил Лу Да. - Ну-ка, позови их ко мне!
Слуга исчез, и, немного погодя, вошли певцы, впереди - девушка лет восемнадцати, а позади -старик лет шестидесяти, с кастаньетами. Хотя девушку и нельзя было назвать красавицей, но была она очень привлекательна. Утирая слезы, девушка подошла к гостям и трижды глубоко поклонилась, пожелав им счастья и здоровья. Вслед за ней поздоровался с гостями и старик.
- Кто вы такие? И почему плачете? - спросил Лу Да.
- Разрешите мне, недостойной, рассказать вам нашу историю, - начала девушка. - Мы - жители Восточной столицы. Вместе с отцом и матерью я приехала в Вэйчжоу к родственникам, но оказалось, что они переехали в Южную столицу. Матушка моя заболела в гостинице и умерла, а мы с отцом на свое горе остались здесь. В этом городе живет один богач - господин Чжэн, именующий себя сановником западных районов. Я ему приглянулась, и он, желая сделать меня своей наложницей, подослал сватов и принудил меня заключить с ним договор. Но кто бы мог думать, что договор о нашем сожительстве он подпишет, а от выплаты трех тысяч связок монет откажется? Он привел меня к себе. Но не прошло и трех месяцев, как его старшая жена, очень злая женщина, выгнала меня из дому. Мало того, она еще подговорила хозяина гостиницы, где мы с отцом остановились, требовать, чтобы я вернула деньги, которые мне следовали по договору. Отец у меня слабый и робкий, он не может с ним тягаться, а они люди богатые и влиятельные. Но ведь мы с отцом не получили ни одной монеты, а теперь с нас требуют возвращения всех денег. Вот так мы и попали в беду. Хорошо еще, что отец с детства обучишь меня петь песенки; мы каждый день приходим сюда и поем перед посетителями, это дает нам небольшой заработок. Большую часть денег нам приходится отдавать хозяину гостиницы, а остаток мы откладываем на дорогу. За последние два дня посетителей в кабачке было мало, и мы не заработали даже того, что вынуждены отдавать. Вот мы и боимся, что господин Чжэн придет и будет над нами издеваться. Защиты нам искать негде, некому даже пожаловаться. Плакали мы от безысходного горя и не знали, что мешаем вам, уважаемые господа. Будьте милостивы и простите нас.
- Как вас зовут? В какой гостинице вы остановились? - спросил Лу Да. - И где живет этот сановник Чжэн?
- Зовут меня Цзинь-эр, так как я был вторым в семье, - отвечал старик. - Имя моей дочери Цуй-лянь. Господин Чжэн - это мясник, хозяин лавки у моста Чжуанюань. Он известен под прозвищем "Сановник западных районов". Мы живем с дочерью в гостинице у восточных ворот, которую содержит некий Лу.
- Тьфу, пропасть! -сплюнул Лу Да, выслушав старика. - А я-то думаю, кто же этот сановник Чжэн? Оказывается, это всего-навсего мясник Чжэн, который режет свиней. Грязная тварь! Нажился на поставках пограничной охране, открыл мясную лавку, а теперь еще обманывает бедных людей! Подождите меня здесь, - сказал он Ли Чжуну и Ши Цзиню. - Я убью эту скотину и сейчас же вернусь.
Ли Чжун и Ши Цзинь стали успокаивать его и уговаривать
отложить расправу до завтра. После долгих стараний им уда
лось уломать его.
- Подойди-ка сюда, старина, - снова обратился Лу Да к старику. - Что ты скажешь, если я дам тебе денег на дорогу и ты завтра же сможешь уехать обратно в Восточную столицу?
В ответ на предложение отец и дочь в один голос отозвались:
- О! Если бы вы помогли нам возвратиться на родину, вы стали бы для нас дороже родного отца. Вы бы вернули нас к жизни! Но разве нас отпустит содержатель гостиницы? Ведь господин Чжэн поручил ему требовать с нас деньги!
- Это ничего не значит, - отвечал Лу Да. - Я знаю, как уладить это дело. - Он порылся в карманах, вытащил пять лян серебра, положил их на стол и, взглянув на Ши Цзиня, сказал:
- Сегодня у меня маловато денег. Если у тебя есть, одолжи мне, а завтра я их возвращу тебе.
- Стоит ли об этом говорить! - отозвался Ши Цзинь и, вынув из узла слиток серебра в десять лян, положил его на стол.
Тогда Лу Да обратился к Ли Чжуну:
- Одолжи немного и ты.
Пошарив в кармане, Ли Чжун достал два ляна серебра. Увидев, как мало он дает, Л у Да проворчал:
- Ну и скряга!
Передавая старику Цзиню пятнадцать лян серебра, Лу Да сказал:
- Эти деньги возьмите на дорогу, а сейчас идите и собирайте свои вещи. Завтра рано утром я приду проводить вас, и мы посмотрим, осмелится ли хозяин гостиницы вам помешать!
Низко кланяясь и повторяя слова благодарности, старый Цзинь и его дочь ушли. Оставшиеся два ляна Лу Да швырнул Ли Чжуну.
Осушив еще два рога вина, друзья спустились вниз. Уходя, Лу Да сказал хозяину кабачка:
- Деньги за вино я пришлю завтра!
- Пожалуйста, не беспокойтесь, - отвечал тот. - Заходите только к нам почаще!
Выйдя из' кабачка, друзья расстались. Ши Цзинь и Ли Чжун отправились каждый в свою гостиницу. Лу Да возвратился домой сердитый и лег спать, не поужинав. Хозяин дома, видя, какое у него Настроение, не посмел даже и спрашивать его о чем-нибудь.
А старый певец Цзинь, проводив дочь в гостиницу, отправился в пригород, чтобы заранее нанять повозку. Вернувшись оттуда, он уложил вещи, расплатился за жилье, рассчитался за дрова и питание и стал дожидаться рассвета. Ночь прошла спокойно. Поднявшись рано утром, отец и дочь развели огонь, приготовили завтрак, поели и собрались в дорогу. В это время в гостиницу торопливо вошел Лу Да и громко позвал:

- Эй, сторож! Где тут живет старый Цзинь?
- Почтенный Цзинь! - крикнул сторож. - Тебя хочет видеть командир Лу Да.
Старик Цзинь открыл дверь и, обращаясь к Лу Да, произнес:
- Господин командир, пожалуйста, проходите и присядьте!
- Для чего мне садиться? - бросил Лу Да. - Если думаешь ехать, так отправляйся, чего ты еще ждешь?
Старик Цзинь, отвешивая Лу Да бесчисленные поклоны, взял коромысло с вещами и совсем уж собрался было идти с дочерью, как вдруг сторож преградил ему дорогу:
- Куда же это ты уходишь, почтенный Цзинь?
- Разве он должен за комнату? - спросил Лу Да.
- Нет, за комнату он уплатил вчера. Но господин Чжэн поручил мне проследить, чтобы он вернул деньги, которые должен.
- С мясником расплачусь я сам, - сказал Лу Да, - а сейчас отпусти старика, он уезжает на родину!
Но сторож продолжал настаивать. Тогда Лу Да рассвирепел и, раскрыв свою пятерню, дал ему такую затрещину, что у того сразу же хлынула изо рта кровь. Ударив его еще раз, Лу Да выбил ему два передних зуба, после чего сторож в мгновение ока исчез за дверью. Хозяин все это видел и, разумеется, не осмелился высунуть носа и вмешаться. Тем временем старик Цзинь с дочерью поспешно ушли. Выйдя из города, они нашли нанятую еще накануне повозку и уехали.
Между тем Лу Да, опасаясь, как бы сторож не бросился за ними в погоню, сел на скамейку около гостиницы. Просидев так часа четыре и рассчитав, что Цзинь отъехал уже далеко, Лу Да поднялся и направился прямо к мосту Чжуанюань.

К этому времени в лавке мясника Чжэна уже были открыты обе двери, за стойками развешаны куски свинины, а сам мясник Чжэн спокойно сидел за прилавком около дверей-, присматривая за своими подручными, торговавшими мясом.
- Мясник Чжэн! - позвал его. Лу Да, приблизившись к лавке.
Завидев командира охраны, мясник поспешно вышел из-за прилавка и приветствовал Лу Да поклонами. Потом он велел принести скамью и пригласил его сесть. Усевшись, Лу Да сказал:
- Я получил приказ начальника пограничных войск заказать десять цзиней лучшего мяса, которое должно быть мелко нарублено, да так, чтобы в фарш не попало ни капли жиру.
- Будет сделано, - ответил Чжэн и отдал распоряжение
своим подручным: - Нарубите побыстрей фарш из самого лучшего мяса!
- Я не хочу, чтобы мясо рубили твои грязные слуги, - вскричал Лу Да, - сделай это сам!
- И то правильно, - согласился Чжэн и направился к прилавку. - Конечно, я сам лучше его приготовлю.
В это время к мясной лавке подошел сторож из гостиницы; голова его была обвязана полотенцем. Он пришел, чтобы рассказать мяснику о том, что произошло, но, увидев Лу Да около стойки, не решился войти и остановился в сторонке, издали наблюдая за тем, что делается в.лавке.
Чжэн рубил мясо целый час; затем завернул готовый фарш в листья лотоса и обратился к Лу Да с вопросом:
- Разрешите отправить, господин командир?
- Не торопись! - ответил Лу Да. - Кроме этого фарша, мне требуется еще десять цзиней чистого жира, без всякой примеси мяса. Жир тоже надо мелко нарубить.
- Я приготовил вам самое лучшее рубленое мясо, - заметил Чжэн. - Полагаю, что у вас в управлении будут варить пельмени. Но для чего же вам нужен еще и рубленый жир?
Лу Да свирепо посмотрел на него и прикрикнул:
- Если мне сам начальник приказал это, как ты смеешь рассуждать!
- Ну, раз так нужно, я сделаю, - присмирел Чжэн.
Он взял десять цзиней чистого жира, мелко-мелко нарубил его и тоже завернул в листья лотоса. Работа заняла у него все утро; прошел уже час завтрака. А сторож гостиницы так и не рискнул приблизиться. Даже покупатели не решались войти в лавку.
- Теперь можно послать людей отнести все это в управление, господин командир? - спросил Чжэн. В ответ на это Л у Да сказал:
- Мне нужно еще десять цзиней фарша, сделанного из сухожилий. Но никакого мяса там быть не должен.
- Вы, верно, пришли потешаться надо мной? - кисло улыбаясь, спросил Чжэн.
Тут Лу Да вскочил, схватил оба свертка и, с негодованием глядя на мясника, закричал:
- Ты догадался! Я пришел сюда для того, чтобы поиздеваться над тобой! - И с этими словами он с такой силой бросил свертки Чжэну, что все его лицо залепил мясом и жиром.
Мясник рассвирепел. Гнев душил его. Не владея собой, он в порыве злобы схватил со стойки острый нож, которым очищают кости от мяса, и ринулся вперед. Но Лу Да в это время был уже на улице. Никто из соседей и приказчиков Чжэна не осмелился его остановить. Прохожие застыли на месте, а сторож гостиницы словно окаменел от испуга.
Держа в правой руке нож, мясник подбежал и хотел левой рукой схватить Лу Да, но тот, улучив момент, поймал его за руку и с такой силой пнул в живот, что Чжэн тяжело рухнул на землю. Лу Да наступил ему ногой на грудь и, подняв свой огромный увесистый кулак, вскричал:
- Я начал свою службу в пограничных войсках старого сановника Чуна, дослужился там до звания начальника охраны пяти западных застав, и мне было бы к лицу звание "сановника западных районов". Ты же - лавочник, торгующий мясом, собачья твоя порода! Да как ты смел назваться "сановником западных районов"?! Как ты смел так подло обмануть Цзинь Цуй-лянь?
С этими словами Лу Да нанес Чжэну такой удар кулаком в переносицу, что сломал ему нос, и из ноздрей мясника хлынула кровь. Во рту у мясника Чжэна словно открыли торговлю приправами: тут было и кислое, и соленое, и горькое. Чжэн никак не мог высвободиться из рук Лу Да; его нож отлетел в сторону, а он все продолжал вопить:
- Так ты еще и драться!
- Ах, разбойник! - выругался Лу Да. - Ты еще смеешь разговаривать?
Тут он ударил мясника в лоб, да так, что у того искры из глаз посыпались и поплыли круги всех цветов радуги - красного, зеленого, фиолетового, - словно распахнулась лавка с разноцветными шелками.
На улице собралась большая толпа, но никто не осмеливался остановить Лу Да. Мясник не выдержал и стал просить пощады.
- Ах ты, негодяй! - закричал Лу Да. - Если бы ты не оказался таким трусом, я, может быть, и помиловал бы тебя! Но раз уж ты запросил пощады, снисхождения тебе не будет!
Говоря это, он ударил мясника кулаком в висок так, что у того в голове разом начали бить металлические била, медные тарелки и цимбалы, словно совершалось даосское заупокойное богослужение по всем душам умерших на суше и на воде.
Лу Да, увидев, что мясник упал, лежит без движения и едва дышит, нарочито громко закричал:
- Вот дрянь какая! Еще вдобавок прикидывается мертвым. Все равно я тебя прикончу!
Но тут он заметил, что лицо мясника стало покрываться желтизной, и про себя подумал: "Я хотел только как следует вздуть этого мерзавца и никак не думал, что убью его тремя ударами кулака. Ведь за это я пойду под суд! А в тюрьму мне никто и поесть не принесет. Надо поскорее убраться отсюда…" Показывая пальцем на труп мясника, Лу Да зашагал в сторону, повторяя свою угрозу:
- Прикидываешься мертвым! Погоди, я еще с тобой разделаюсь!
Выругавшись, он большими шагами пошел прочь, и ни соседи мясника, ни его подручные не осмелились задержать его.

Вернувшись к себе домой, Лу Да наспех собрал кое-какую одежду, захватил наиболее ценные вещи и серебро, взял денег на дорогу, вооружился палицей, доходившей ему до бровей, и, оставив все остальное имущество, быстро вышел через южные ворота и скрылся.
А в это время семья мясника вместе с пришедшим из гостиницы сторожем долго пытались привести Чжэна в чувство, но увы - им не удалось этого сделать, мясник был мертв.
Тогда родные и соседи Чжэна отправились к правителю округа с жалобой. Прочитав жалобу, правитель сказал:
- Лу Да служит в войсках пограничной охраны, и я не вправе арестовать его.
Он тут же сел в паланкин и отправился в управление пограничных войск. Прибыв туда, он послал солдата, сторожившего у ворот, доложить о своем приезде.
Начальник пограничных войск пригласил правителя округа в зал и, после установленных приветствий, спросил, по какому делу он приехал.
- Разрешите доложить, господин военачальник, - отвечал правитель округа, - что командир вашего управления, Лу Да, беспричинно убил городского торговца мясом Чжэна. Не доложив вам, я не решился арестовать преступника.
Услышав об этом, начальник испугался и подумал: "Лу Да хороший воин, но уж слишком он груб и несдержан. Как могу я его защищать, если он убил человека. Пусть уж лучше привлекают его к ответу". И он сказал правителю округа:
- Лу Да, собственно говоря, служил у моего отца, в старом управлении войсками. Здесь у меня не было помощников, и отец прислал его сюда. Но раз он совершил убийство, вы можете привлечь его к ответу. Когда дознание установит, что Лу Да действительно виновен, надо будет известить моего отца и уж только после этого принимать окончательное решение. Мне будет очень неприятно, если Лу Да вдруг понадобится моему отцу, а я не смогу послать его.
- Я как раз и приехал к вам затем, чтобы выяснить положение, - отвечал правитель округа, - конечно, мы будем выносить решение только после того, как уведомим достопочтенного военачальника.
Возвратившись в управление округа, правитель отправился в залу суда и подписал приказ об аресте Лу Да*
Приказ этот был передан на исполнение следователю Вану, который в сопровождении двадцати стражников направился к дому, где жил Лу Да. Однако здесь они застали только одного хозяина, и тот сообщил им, что начальник Лу Да только что ушел, взяв с собой узел и палицу.
- Я полагал, -добавил хозяин, -что ему дано какое-нибудь важное поручение, и не осмелился ни о чем его расспрашивать.

Следователь приказал открыть комнату Лу Да, но там ничего не нашли, кроме поношенного платья и одеяла. Обыскав понапрасну весь дом, следователь арестовал хозяина дома, двух соседей Лу Да, привел их в управление округа и доложил обо всем окружному начальнику.
Правитель округа распорядился задержать арестованных, а также взять под стражу соседей и помощников мясника Чжэна. Кроме того, он велел околоточным и квартальным старшинам еще раз осмотреть тело убитого.
Когда со всем этим было покончено, семья мясника приготовила гроб и все необходимое для погребения. Покойника перенесли в кумирню, и родственники стали готовиться к похоронам.
Затем был отдан приказ в определенный срок найти и арестовать преступника. Привлеченных же по этому делу лиц отпустили на поруки, однако всех их приговорили к ударам палками - соседей мясника за то, что они во-время не оказали ему помощи, а хозяина Лу Да и живших с ним рядом за то, что они дали возможность преступнику бежать.
Повсюду были срочно разосланы распоряжения и расклеены объявления об аресте Лу Да, с указанием его примет, возраста и места рождения. Тому, кто задержит преступника, была обещана награда в тысячу связок медяков.
О том, как происходили похороны мясника, мы рассказывать не будем, а вернемся к Лу Да.
Он бежал из Вэйчжоу в полном смятении и, не зная, что делать, брел куда глаза глядят. Так он прошел несколько областей, и в дороге ему пришлось перенести немало трудностей. Правильно говорит пословица: "Голодный - не привередлив в еде, замерзающий не прихотлив в одежде, беглец не выбирает дороги, бедный не разборчив в выборе невесты".
Так было и с Лу Да. Он шел наудачу, все еще не зная, где ему лучше укрыться. Спустя полмесяца беглец достиг, наконец, уездного города Яньмынь, в области Дайчжоу. Войдя в город, он увидел шумные рынки и большое скопление народа. По улицам разъезжало множество повозок, в лавках продавались самые разнообразные товары. Повсюду царил образцовый порядок, и, хотя Яньмынь был всего лишь уездным городком, по своему благоустройству он смело мог поспорить с большим областным городом.
Блуждая по городу, Лу Да вдруг заметил на одном из перекрестков толпу, стоявшую около доски с объявлением. Он протискался вперед, чтобы узнать, о чем читают, так как сам был неграмотен. И тут он услышал следующее: "Согласно полученному начальником уезда Яньмынь, округа Дайчжоу, указанию ревизора Тайюаньской области и на основании отношения окружного управления Вэйчжоу предлагается задержать преступника Лу Да - бывшего начальника отрядов пограничной охраны, в связи с убийством им мясника Чжэна. Виновные в укрывательстве Лу Да или в предоставлении ему приюта и пищи будут привлечены к ответственности наравне с преступником. Тому, кто задержит указанного преступника и передаст его властям или же сообщит о его местопребывании, будет выдана награда в тысячу связок медяков".
В этот момент Лу Да услышал за своей спиной возглас: - Почтенный господин Чжан! Как это вы сюда попали? - И он почувствовал, как кто-то обхватил его сзади и потащил прочь.
Если бы этот человек не заметил его и не увел, тогда не случилось бы, что Лу Да обрил голову, сбрил усы и бороду, изменил свою фамилию, под которой был известен как убийца, и в припадке гнева перебил много почтенных монахов. Ведь недаром говорится:
Многих злодеев повергнуть жало кинжальное может. Многих напастей избегнуть посох монаха поможет.
Но кто же спас Лу Да? Об этом речь пойдет дальше.

Вернуться в оглавление Речных заводей
Давайте обсудим Ваши впечатления на форуме !

Автор Речных Заводей - Ши Найань
Перевод - А. П. Рогачева
Москва, Гослитиздат, 1954