|
|
 |
 |
|
|
8. Появляется противник-иностранец На следующий день рано утром Стеклянный Цветок, надев свой не то китайский, не то иностранный наряд, который был на нем в тот злополучный праздник, и еще намеренно напялив сверху заморскую безрукавку, подаренную ему Фэйлайфэн, появился у ворот лавки "Со всего света". Увидав его, Ян Дяньци сказал, посмеиваясь: - Ты зачем это поверх халата нацепил еще и заморскую куртку? Ха-ха-ха, да разве можно в таком виде идти к иностранцам? Уж не говоря о том, что она тебе идет как корове седло; это же вещь чисто заморская, а ты для иностранцев все равно китаец, поэтому они на тебя и глядеть не станут. Сам Ян Дяньци с головы до ног был одет по-китайски: стеганый халат, поддевка из тонкого шелка, туфли, расшитые с обеих сторон серебряной нитью,-все новое, лучшего качества, самой что ни на есть изящной и тонкой работы. На поясе болтались девять предметов: печатка, часы, пенал для кисточки, очки, иностранная гребенка, курительная трубка... С пояса, расшитого золотыми и серебряными нитями, свисала длинная бахрома, в руке веер с картинкой и надписью. - Вот здорово! Ты прямо как Шоусин на картинке!- воскликнул Стеклянный Цветок.-Тебя не перещеголяют главы всех восьми семейств. Ян Дяньци посмеялся и ничего не ответил. Стеклянный Цветок почувствовал, что он рядом со своим приятелем кажется жалким бедняком. Если бы такое случилось раньше, он потребовал бы от Ян Дяньци одолжить ему кое-что из одежды, а сейчас он не знал, как ему быть, и у него не хватало духу сказать об этом Ян Дяньци напрямик. Он снял с себя куртку и отдал Ян Дяньци завернутые в бумагу курильницы. Ян Дяньци осмотрел их и сказал: - Н-да, в тот раз я под лампой не разглядел, думал, что они эры Сюаньдэ, а теперь увидел, что они поддельные. Ты взгляни на этот налет, ясно, что он искусственно сделан; посмотри-ка на эту надпись на днище, тут много неправильного! Я думаю, тебе лучше отнести их сегодня в подарок иностранцу. И он отдал курильницы сопровождавшему их приказчику. - Ну ты, мать твою, нечего брать чужие цветы, чтобы сделать подношение Будде. Я сейчас без денег сижу, а еще должен на кого-то там тратиться!-обиделся Стеклянный Цветок. - Уважаемый третий господин, зачем так сердиться? Разве я когда-нибудь заставлял тебя свою кровь отдавать? Я тебе друг и все тебе сторицей возвращаю! Ты сам по правде скажи, разве не так? Ян Дяньци говорил и смеялся, а тем временем они миновали две улицы и вышли к берегу реки, там уже давно стоял японский экипаж с большими, обитыми резиной колесами. Приказчик влез на задок экипажа, возница ударил в медный колокольчик, с виду похожий на вазу, и экипаж помчался по недавно отстроенному казенному тракту прямо в Цзычжулинь, во владения иностранцев. Стеклянный Цветок несколько лет не бывал в Цзычжулине, за стеклянным окошком экипажа мимо него проплывали землячество уроженцев Цзянсу, храм бога ветра, корейское землячество, наваленные горами доски на дровяном складе семейства Шао, белое-белое поле риса, выложенного сушиться во дворе рисорушки. Все было как встарь. Но как только они въехали в Мацзякоу, он уже ничего не узнавал. Иностранных домов, иностранных магазинов и иностранцев стало гораздо больше, чем прежде. Перед ним вставали отстроенные в последние годы всевозможные заморские здания и только что открытые заморские лавки. Над их островерхими, округлыми, покатыми крышами развевались флаги всех цветов. Попадались и малолюдные парки с высаженными ровными рядами деревьев. Улица была полита водой, будто здесь только что прошел небольшой дождь, было свежо и влажно, и иностранцы всех возрастов преспокойно прогуливались вокруг; все было точь-в-точь как на картинках заморской жизни, которые попадаются на заморских шкатулках. Стеклянному Цветку вдруг почудилось, что он одним махом пересек моря и попал прямо в мир иностранцев. Ян Дяньци велел вознице остановиться. Они сошли, приказчик расплатился с возницей. Пока Стеклянный Цветок пытался сообразить, где он находится, что-то твердое и тяжелое ударило его прямо в щеку. У Стеклянного Цветка даже в глазах потемнело, ему показалось, что кто-то бросил в него кирпич; вот и несколько дней назад у Восточных ворот на него ни с того ни с сего свалился кирпич и больно ударил его по плечу. Сморщившись от боли, он громко заорал: - Ну вы, мать вашу, совсем уже третьего господина за человека не считаете! - Не ругайся ты почем зря. Это иностранцы так в мяч играют. Ян Дяньци поднял с земли маленький, в ворсинках мяч и показал его Стеклянному Цветку. - Смотри, это называется теннисный мяч. Тут он заметил, что слева от него была лужайка, а на лужайке стояли два иностранца-мужчина и женщина, и их разделяло что-то вроде рыболовной сети. Оба иностранца держали в руке ракетки с короткими ручками. Они смотрели в его сторону и смеялись. Мужчина заливался смехом все пуще, он так развеселился, что даже грохнулся наземь и стал кататься по траве: то брюхом кверху уляжется, то задом. Женщина смеялась и что-то кричала Ян Дяньци на своем языке. Ян Дяньци тоже что-то ответил ей по-иностранному. - Что ты им сказал?-спросил Стеклянный Цветок. - Они просят тебя не сердиться. Я сказал им, чтобы они не церемонились. - Церемонились? Он ударил третьего господина и должен за это ответить! - Ни черта ты не понимаешь. Иностранцы могут смеяться над тобой, а если они к тому же просят не сердиться, это означает, что они с тобой очень вежливы. Я смотрю, эти иностранцы еще молоды, а будь они постарше, стали бы они с тобой церемониться! Коли не спустят на тебя собак, считай, что вежливо с тобой обошлись. - Ну а если я, мать их за ногу, не стану с ними церемониться? - Тогда они позовут из своей управы человека в белой фуражке, посадят тебя в тюрьму на три месяца, будешь там голодать да терпеть побои, а с тебя еще и штраф сдерут. Такие вот дела, третий господин. Вы не смотрите, что в Тяньцзине вы парень видный, тут любой иностранец перед вами все равно что начальник управы. Здесь не наша земля. Мы уж лучше тихонько попросим бойца из Восточного моря помочь нашей беде, это дело немалое! Стеклянный Цветок повертел в руке упругий диковинный мячик и сказал: - Ладно, третий господин не будет на них сердиться, но и нечего им совсем прощать. Пусть этот заморский мячик останется у меня! Он повернулся и хотел уже уйти, но иностранка в длинной белой юбке подбежала к нему и что-то сказала на своем языке. Ян Дяньци велел Стеклянному Цветку вернуть ей мяч и не очень-то выказывать свое неудовольствие. Вконец разозленный, Стеклянный Цветок грубо швырнул ей мяч и вслух выругался: - Ударила третьего господина мячом по голове, третьему господину не надо таких вонючих девок! Иностранцы не понимали по-китайски, но со смехом выкрикнули в его сторону какое-то слово. Стеклянный Цветок спросил у Ян Дяньци: - Что они сказали? Три куска мяса? Они что, ругают меня за то, что я худой? Ян Дяньци рассмеялся. - Это английское слово, а значит оно "спасибо". Эти иностранцы на редкость вежливы, я на территории концессии уж сто раз бывал, а таких вежливых не видывал. Гнев в сердце Стеклянного Цветка тут же растаял. Они прошли немного по улице, и Ян Дяньци завел его в один заморский дом. Смуглолицый индус с чалмой на голове пошел известить об их приходе, они поднялись по лестнице, на которой стояли вазы с цветами, встретились с иностранцем по имени Бэйхаму-лысым, с рыжими усами и большим, грузным животом. Он держался дружелюбно, постоянно улыбался, время от времени разражаясь хохотом, словно все в мире его веселило. Еще там были две пожилые, распространявшие вокруг себя душистый запах иностранки с зелеными, как у кошек, глазами и тоненькими, как стебельки, талиями-того и гляди переломятся. Стеклянный Цветок впервые попал в дом иностранца, и у него с непривычки даже немного закружилась голова. Все вокруг было заморское: заморская комната, заморское окно, заморский стол, заморские стулья, заморские лампы, заморские книги, заморские картины, заморские свечи, заморское вино, заморский табак и еще много разных интересных и удивительных вещей, которых Стеклянный Цветок не мог хорошенько разглядеть. Он даже не знал, как добрая половина из них называется. Была там даже большая пегая собака с длинной шерстью, а, когда она ложилась на пол, было не так-то легко сразу разобрать, где у нее морда. Раньше он доставал заморские вещи, словно вылавливал рыбу из моря, а сейчас, можно сказать, он с головой ушел в это "заморское море". Ян Дядьци и Бэйхаму неизвестно для чего ушли в другую комнату, и Стеклянный Цветок остался один. Тут ему как раз представился случай подробно рассмотреть заморские вещи, а иначе он бы зря сюда пришел. Он оглянулся по сторонам и, заметив, что на столе стоит маленькая бронзовая пушка, подумал, что она, наверное, для красоты здесь поставлена, из любопытства дотронулся до торчавшего из пушки рычажка, и вдруг бах!-из дула пушки вылетела какая-то штучка и упала на пол. Он нагнулся, а это, оказывается, заморская сигара. Он сигару поднял, но не смог засунуть ее обратно в пушку. Решив, что эта вещица сломалась, он смял сигару и тайком бросил ее за кресло. Потом он честно посидел некоторое время, но в комнату никто не зашел. Он снова посмотрел по сторонам и увидел, что слева от него висит что-то похожее на перевернутую серебряную чашу, сверху у нее ручка, а на ручке-фигурки двух голых женщин. Он легонько дотронулся до этой чаши и вдруг услыхал: "Динь, динь, динь". Оказывается, это был звонок. На звук звонка пришел индус с большой бородой и, в упор глядя на него, что-то сказал. Стеклянный Цветок его не понял, подумал, что его ругают, однако вскоре этот бородач принес чашку черной, густой, горько-сладкой горячей воды. Он не понимал заморского языка и оттого чувствовал себя неловко. Ян Дяньци и Бэйхаму по очереди говорили и смеялись. Бэйхаму очень заинтересовали вещи, подвешенные к поясу Ян Дяньци, он без конца щупал и теребил их, издавая возгласы удивления, и те две иностранки тоже пришли посмотреть на них, как на какое-то сокровище. Он сидел в сторонке, не зная, что ему делать и как вести себя с иностранцами. Ему оставалось только поступать так же, как Ян Дяньци, и смеяться заодно с ними. Другие кивнут головой-и он кивнет головой, другие покачают головой-и он покачает головой. Если повторять за другими все, что они делают, то даже мертвец сойдет за живого. Мало-помалу у Бэйхаму как будто появился к нему интерес, он все время поворачивался к нему и смеялся. Понравился он ему-или, может быть, над ним насмехались? Понять нельзя. Когда пришло время прощаться с Ян Дяньци, Бэйхаму несколько раз сказал "бай-бай", все смотрел на него и хохотал, потирая лысую макушку. Ян Дяньци чувствовал себя в Цзычжулине как в родном доме. Он знал тут все ходы и выходы и держался очень уверенно. Он попросил Стеклянного Цветка немного обождать его у ворот церкви с высоким шпилем; сам зачем-то зашел туда, вскоре вернулся, они пошли дальше, сначала свернули три раза налево, потом три раза направо и пришли к японскому торговому дому. Во дворе этого заведения были навалены тюки с сырьем для китайских лекарств, кожами, свиной щетиной, хлопком. Они прошли через эти источавшие разные запахи товары и очутились в низкой, но просторной комнате, где выпили чаю с управляющим. Перейдя на японский язык, Ян Дяньци о чем-то переговорил с управляющим, тот встал, раздвинул перегородку, принятую в японских домах, за ней оказалась бамбуковая лежанка, на которой сидел, скрестив ноги, японец в длинном халате. Голова его была опущена, глаза закрыты, он казался спящим и напоминал монаха, сидящего в медитации. Заморский управляющий умел говорить по-китайски. Он сказал Стеклянному Цветку, что это и есть боец из Восточного моря, и зовут его учитель Цзотэн Сюлан. Затем управляющий затрещал по-японски, обращаясь к бойцу. Цзотэн кивком головы поблагодарил его, поднял лицо с приплюснутым носом, сверкнул парой прятавшихся под бровями черных глаз и, встряхнув плечами, словно большая птица, вскочил с лежанки. Он оказался коротышкой с коротким туловищем и короткими ногами, но необычайно длинными руками. В книгах говорится, что у Лю Бэя "руки доставали до колен", оказывается, на свете и вправду бывают такие люди. Вид у этого парня был диковатый, увидишь такого-и невольно оробеешь. Управляющий велел Стеклянному Цветку рассказать про Волшебный Кнут. Хотя Стеклянный Цветок сам вступал в поединок с Волшебным Кнутом и собственными глазами видел, как Волшебный Кнут выиграл схватку с Дай Куйи, Су Тяньсяном и другими, он так и не понял, как тот парень бьет своей косой, она у него просто сверкает в воздухе, словно летающая змея, и все. В этот раз, чтобы показать перед иностранцем, что он человек полезный, он почем зря нагородил про Волшебный Кнут горы и туманы былей и небылиц, приврал почище, чем это делал Сунь Обезьяний Царь. Он и не предполагал, что японский боец от его рассказов так распалится. Тот велел принести ему кнут, которым возницы погоняют лошадей, передал его Стеклянному Цветку и сказал, чтобы Стеклянный Цветок его ударил. Стеклянный Цветок не посмел исполнить приказание. Управляющий вмешался: - Если господин Цзотэн приказывает тебе бить, так бей изо всех сил. Ян Дяньци добавил: - Японский боец не любит нерешительных, если ты не ударишь, так я ударю. Стеклянный Цветок подумал: "Третий господин не бьет тебя из вежливости, а ударить для пробы каждый может". Он закатал рукав, взял в руку кнут и что было силы обрушил его на голову Цзотэна. "Бах!"-послышалось в следующий миг. Кнут не коснулся Цзотэна, а отлетел куда-то в сторону. Он оглянулся-нигде его нет, посмотрел еще разок, а он в руке Цзотэна. Стеклянный Цветок оторопело выдавил из себя: - Это... Цзотэн снова дал ему кнут и приказал ударить. Он стал хлестать его по-всякому, все сильнее и сильнее. Но каждый раз кнут оказывался в руке Цзотэна, а рука эта двигалась так быстро, что за ней и уследить нельзя было. Стеклянный Цветок бросил кнут на пол, почтительно сложил руки и сказал: - Сдаюсь, сдаюсь, уважаемый Цзо! Я такого не видывал. Ян Дяньци засмеялся: - Ты ведь знаешь, что заморские товары хороши. А если бы иностранцы не были могучими, разве их товары были бы такими? Управляющий перевел эти слова Цзотэну, но лицо Цзотэна не отразило ни малейшего удовлетворения. Он громким голосом позвал четырех низкорослых японцев, с виду очень крепких парней, каждый держал в руке длинный кнут. Парни встали вокруг Цзотэна и принялись лупить его кнутами, тот же от них отбивался. Парни били все быстрее, а Цзотэн все крутился как бес, не поймешь, где голова, где ноги, и ни один кнут ни разу его не коснулся. В комнате только и слышен был свист рассекающих воздух кнутов. Стеклянный Цветок не знал, что и думать, своим единственным глазом он не успевал следить за происходящим. Вдруг среди мелькающих в воздухе кнутов раздался зычный крик Цзотэна. Точно огромная птица, он с быстротой молнии выскочил из окружения парней и в одно мгновение оказался на своей лежанке. Четверо парней застыли на месте, их кнуты безжизненно повисли; спутанные во время боя Цзотэном, они сплелись в один узел. Ян Дяньци громко восторгался искусством Цзотэна. Стеклянный Цветок не осмеливался даже похвалить его и, чтобы показать, что он тоже восхищен, после некоторого молчания сказал Цзотэну: - Почтенный Цзо, вы, оказывается, отлично приноровились хватать за косы! Цзотэн Сюлан не ответил. Он был так преисполнен достоинства, словно ему нипочем было ухватить за косы всех людей на земле. Стеклянный Цветок подумал, что он и впрямь не напрасно сюда пришел, стоит пошире раскрыть глаза, и узнаешь, что под небом всюду есть люди, которые обучат тебя искусству и укажут, где найти пропитание. Цзотэн поручил Стеклянному Цветку отнести Дурню-Второму вызов на поединок и сказать, что через три дня будет его ждать перед храмом богини за Восточными воротами, а тот, кто в назначенное время не придет, будет считаться проигравшим. От такого исхода встречи Стеклянный Цветок приободрился, осмелел, пообещал, что передаст вызов Дурню-Второму в руки, а на словах еще прибавит что нужно. Затем Ян Дяньци опять немного поговорил по-японски с управляющим и Цзотэном, Стеклянный Цветок не посмел и словечка вставить, но подумал, что Ян Дяньци, наверное, о чем-то договаривается за его спиной, а чтобы выйти чистеньким, нарочно говорит на их языке. Когда они прощались, Стеклянный Цветок, желая показать, что он не какая-нибудь там деревня, произнес только что услышанные им у Бэйхаму два слова на иностранном языке: - Бай-бай! В ответ японцы захохотали. Когда они возвращались в экипаже обратно в город, Стеклянный Цветок спросил Ян Дяньци, отчего иностранцы все время смеялись, глядя на него. Ян Дяньци ответил ему: - Третий господин не знает, что обычаи иностранцев очень отличаются от китайских, а бывает даже, что у иностранцев все делается наоборот. К примеру, китайцы любят брить голову, а иностранцы любят брить лицо, китайцы пишут справа налево, а иностранцы-слева направо, в китайских книгах слова пишутся столбиком, а в иностранных-строчкой, в китайском компасе стрелка показывает на юг, а в иностранном-на север, китайцы любят отращивать длинные ногти, а иностранцы ногти стригут, у китайцев впереди идут мужчины, а иностранцы пропускают вперед женщин, китайцы, встретив родственника или приятеля, не снимают шапку, а иностранцы снимают, китайцы едят сначала овощи и потом суп, а иностранцы-сначала суп, потом овощи, у китайских туфель высокие носки и низкие каблуки, а у иностранных низкие носки и высокие каблуки, китайцы блюдцами накрывают чашки сверху, а иностранцы блюдца подставляют под чашки. Ты сегодня в доме господина Бэйхаму блюдце положил на чашку, ну и все, конечно, посмеялись над тобой. Ян Дяньци говорил, и его маленькое бледное личико светилось умом и проницательностью. - Ты и впрямь кое-что смыслишь! Стеклянному Цветку стало стыдно за свое невежество, но он вдруг впился взглядом в Ян Дяньци и сказал: - Я понял, ты ведь врешь на обе стороны сразу, приносишь китайские вещи и надуваешь иностранцев, а потом берешь заморские товары и надуваешь китайцев. Сегодня ты нацепил к поясу эти побрякушки и вырядился, как Шоусин, для того, чтобы пустить пыль в глаза Бэйхаму. Верно? Так, а мои курильницы? Ян Дяньци, ничего не ответив, вынул из-под халата две заморские вещицы и отдал ему. Одна из них-ножницы для стрижки ногтей, другая-блестящие часы, точь-в-точь такие, как "часы, помнящие время", которые он видел вчера. Только в отличие от вчерашних эти часы не имели ни золотых, ни серебряных частей, они ярко блестели, и на них не стояло пробы. Ясно, что Ян Дяньци только что приобрел их у иностранцев. - Эй, парень, сколько часов ты выменял на мои курильницы?-спросил Стеклянный Цветок. Ян Дяньци посмотрел на него и сказал: - Не нравится, так нечего и лапать, отдавай обратно! Я верну тебе эти две подделки под эру Сюаньдэ. Знаешь, сколько я отдал за эту штуку? Связку монет "ушуцянь" и коробочку из кроваво-медной яшмы! - Ну, ты даешь! А ведь все равно то, что ты говоришь, проверить нельзя. И какого черта ты с Бэйхаму ушел в другую комнату, я тоже не знаю. Небось пакость какую-нибудь задумал! Стеклянный Цветок нажал рычажок на часах, поднес их к уху, с довольным видом послушал и сунул за пазуху, а цепочку повесил на грудь. - Можешь приносить мне всякие бронзовые статуэтки, вазы, картины, каллиграфические надписи и прочее. У меня есть еще занятные вещицы, ты таких и не видывал!-сказал Ян Дяньци. Покачиваясь в экипаже, Стеклянный Цветок глядел на болтающуюся у него на груди цепочку от часов, слушал, что говорил ему Ян Дяньци, и вдруг воодушевленно воскликнул: - Погоди, вот боец из Восточного моря победит волшебный кнут, третий господин заживет как прежде, и тогда мы развернемся вовсю!
Вернуться в оглавление книги |
| [ Вверх ] | | | ||||||||||||||||||||||
|
|
|
|
|
