Rambler's Top100

Главная | Фотоколлекция | Знакомства с азиатками | Гадания И-цзин | Реклама в Интернет
Удивительный Китай - Wonderful China
Удивительный Китай. Необыкновенная культура Китая, древняя история, потрясающее наследие.

*Начало
*Фото-коллекция
*Наше видео
*Китай - цифры и факты
*Путешествие в Китай
*Ваши рассказы
*История
*Литература и поэзия
*Культура и искусство
*Философия
*Религия
*Медицина
*Ушу Китая
*Видео ушу
*Китайская кухня
*Бизнес и торговля
*Каталог сайтов
*Знакомства
*Китайский Гороскоп
*Интернет камера
*Гадания И-цзин
*Проект - Vision


*English










Крик

Глава 13


Цзя Дачжэнь в институте был незаменимым человеком- как говорится, "кормился из железной плошки". А ведь должность он занимал не очень большую-всего лишь начальник политотдела, ранг имел невысокий-"кадровый работник двадцать первого разряда"; на работу ездил на стареньком, красном от ржавчины велосипеде, за обедом мог позволить себе только самые дешевые блюда, а во время болезни должен был упрашивать знакомых купить ему лекарства получше. Тем не менее в те чрезвычайные времена, когда кадровые вопросы главенствовали над всеми прочими, он обладал очень большой властью. Попав на перекресток судьбы, очень многие взирали на него как на светофор, который должен указать им, куда двигаться дальше. Но уж если человек попадал к нему в руки, Цзя не спешил с ним расстаться-подобно тому как Гобсек не хотел расставаться с деньгами, оказавшимися в его кошельке.

Творить над людьми расправу, валить их наземь, подчинять своей воле-вот что стало главным смыслом жизни и работы Цзя Дачжэня, его основной заслугой. В те дни он был хозяином жизни, сильной личностью-разумеется, в весьма специфическом смысле. В его руках оказались неограниченные возможности манипулировать отношениями между людьми. Считалось недоб-.рым предзнаменованием, если он начинал кем-либо интересоваться. Любые контакты с ним грозили непредвиденными последствиями, и неудивительно, что люди всячески его избегали. Но его это нисколько не смущало; напротив, он не без гордости сравнивал себя с "концентрированным ядохимикатом". Увы, этот яд разбрызгивался в таких количествах, что от него гибли не столько вредные насекомые, сколько полезные.
Он сметлив, проницателен, ловок, осторожен. От него не укроется малейшее душевное движение, по выражению глаз и цвету лица он умеет читать чужие мысли, сквозь кожу видеть нутро человека. Он владеет множеством способов заставить человека вывернуть себя наружу, причем делает это быстро и уверенно. Похож на мастера-ловца сверчков, который с удивительной легкостью заставляет их вылезти из щелей между кирпичами. Таких людей создали ненормальные условия жизни, но, раз появившись, они делают жизнь еще более ненормальной. В те годы, когда настоящая, серьезная работа не очень'то ценится, таких специалистов становится все больше и больше- создается своего рода новая профессия, новая человеческая прослойка, чья специальность-травить других людей. Как штангенциркуль используют для измерения и выбраковки нестандартных деталей, так и они прилагают к словам и поступкам окружающих собственный измерительный прибор, доходя в строгости своих нормативов до абсурда. Их коллеги пишут свои труды, не жалея знаний и опыта, крови и пота, стараясь расцветить их всеми красками своей души, а они пишут материалы на тех, кто пишет труды. Живую, радостную атмосферу они превращают в удушливую, застойную, пугающую. Есть у них и своя профессиональная болезнь: в обычные времена они чувствуют себя одиноко, томятся от скуки, не знают, чем заняться. Но когда по жизни пробегают волны, они сразу взбадриваются, как от затяжки опиума, становятся энергичными, предприимчивыми. Словно ночные бабочки или совы, они оживляются лишь с наступлением ночи. Именно в таком состоянии пребывал в те дни Цзя Дачжэнь-словно молодой атлет, вышедший на разминку перед соревнованиями, он ощущал в себе избыток сил и душевный подъем.

Необычности его профессии соответствовал и своеобразный внешний облик. Ему было лишь сорок с небольшим, но он давно уже облысел-видимо, от чрезмерной умственной деятельности. Лишившись растительности, голова стала казаться маловатой для его длинного, худого тела. Неустанный труд иссушил его плоть, кости торчали во все стороны, а желтое, без кровинки, лицо напоминало выгоревшую на солнце старую газету. И только глаза-полные жизни, моментально оценивающие все вокруг-сверкали из-под сморщенных век. Взгляд его был вызывающий, настойчивый, ледяной, неприятный, вдобавок бесцеремонно устремленный прямо в лицо собеседника. С ним не хотели встречаться даже люди, которым нечего было скрывать.

Утром Чжан Динчэнь написал на самого себя дацзыбао- первую из серии "Сурово критикую ^ свои эксплуататорские действия". У Чжунъи вызвался помочь ему вывесить дацзыбао в институтском дворе.
Сделал он это потому, прежде всего, что сидеть в кабинете, вздрагивая по всякому поводу, стало уже невмоготу. Кроме того, он хотел посмотреть, не происходит ли чего-нибудь такого, что может коснуться и его самого. Наконец, он все еще тешил себя надеждой, что сумеет перехватить человека, который принесет потерянное письмо.

Дацзыбао заполняли собой все стены двора. Среди них были торжественные заявления, обязательства, критические выпады;
в некоторых рассказывалось о закулисной стороне борьбы двух фра1ОДий на предыдущем этапе кампании. Многие оставались непонятными для непосвященного-таким запутанным, тенденциозным, полным скрытых намеков было их содержание. Один наносил удар, другой отвечал, потом первый вновь переходил в наступление... Кто писал внятно, кто- зашифрование; кто бил в лоб, кто совершал обходный маневр;
этот выговаривался до конца, тот оставлял нож за пазухой. Было ясно видно, как обнажались, обострялись и углублялись противоречия между людьми-обострялись тем более, что происходило это на виду у всех.

У Чжунъи помог Чжан Динчэню отыскать среди этих полотнищ пустое место, намазал стену клейстером и прилепил к ней лист бумаги с самобичеваниями Чжана. Тому показалось, что дацзыбао наклеено криво, и он стал поправлять листок, пачкая свои белые тонкие руки. Чжунъи стоял в нескольких шагах, подсказывая: "Левее, правее". Вдруг он почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Он повернулся и напоролся на холодный, сверлящий взгляд. Это был Цзя Дачжэнь! Заложив руки за спину, он неотрывно глядел на У Чжунъи, как бы показывая, что видит его насквозь. Тот вздрогнул, банка с клейстером выпала у него из рук и глухо шлепнулась на землю, забрызгав содержимым все вокруг.
Цзя Дачжэнь еле заметно улыбнулся; в его усмешке сквозила ирония.
Несколько секунд Чжунъи молча смотрел прямо перед собой, затем быстро присел на корточки и, не в силах унять дрожь в руках, стал собирать с земли липкий и скользкий клейстер. Затем он натянуто улыбнулся и произнес, пытаясь сделать вид, будто ничего особенного не произошло:
- Такая скользкая банка, я вот...
Не вымолвив ни слова, Цзя Дачжэнь повернулся и ушел. Задавать вопросы не было нужды-он и так понял, что нечаянно набрел на богатую добычу. Когда он вернулся в свою рабочую группу, в кабинете находился один Чжао Чан, сортировавший разоблачительные материалы, которые поступили за этот день. Цзя уселся, закурил, выпустил клуб дыма и спросил, не поворачивая головы:
- Старина, что ты думаешь по поводу У Чжунъи? Чжао Чан оцепенел. Ему почудилось, что Чжунъи только что беседовал с Цзя Дачжэнем. Может быть, Цзя уже располагает материалом на него и теперь хочет вызвать на откровенность? Руки и ноги его одеревенели, стиснувший сердце страх отчетливо отразился на лице. Если бы Цзя в этот момент сидел напротив него, он, конечно, обнаружил бы еще одну подозрительную личность и не преминул бы вывести Чжао на чистую воду, приумножив свои заслуги. Но на сей раз ему не повезло.

Словно слепая птица, удача метнулась в сторону Чжао 'Чана. Поняв, что Цзя Дачжэнь не заметил его мгновенной растерянности, он опустил ресницы и, продолжая листать материалы, ответил:
- Чжунъи?.. Затрудняюсь сказать. Цзя Дачжэнь повернулся в его сторону:
- Как же так? Ведь вы с ним в близких отношениях!
- Близких?-хмыкнул Чжао Чан.-Да он со всеми в таких отношениях!
- Ты всегда заботился о нем!
- Ну, конечно, мы работаем в одном секторе, заняты сходными проблемами, общаемся чаще...
- Ты каждую зиму помогал ему устанавливать печку. Когда его брат болел, ты дал ему в долг двадцать юаней.-Цзя Дачжэнь говорил, не спуская с Чжао Чана глаз.
Чжао удивился, как хорошо осведомлен Цзя о его отношениях с Чжунъи. Между тем тот больше всего интересовался именно личными делами сотрудников института и прекрасно знал, кто с кем дружит, с кем в ссоре, кто как проводит свободное время. Хотя с начала кампании Цзя и Чжао принадлежали к одной фракции и Цзя привлекал Чжао к выполнению важных поручений-сейчас вот включил его в рабочую группу,-Чжао понимал: все это до поры до времени. Стоит Цзя унюхать интересующий его материал, и он не пожалеет ни друга, ни родню. Пока Чжао не мог понять, к чему тот клонит, но не ждал ничего хорошего и почел за благо ответить неопределенно:
- Ну, если у тебя просят взаймы, отчего же не дать, в этом ничего особенного нет.
- А ты знаешь, о чем думает У Чжунъи в глубине души?-не отставал Цзя Дачжэнь.
Тут Чжао Чан догадался, что разговор не имеет отношения к нему лично. На сердце полегчало, и он стал отвечать более свободно:
- На этот счет я вам так скажу: со стороны посмотреть- мы вроде бы приятели, а на самом деле я его почти не знаю. Когда мы вместе, разговор идет только о работе или о житейских мелочах. О своих личных делах он никогда не говорит, о чем думает-тем более. Иной раз вздохнет глубоко, я спрашиваю-о чем, а он молчит. Потом еще раз вздохнет, но я уж не спрашиваю.

Говоря так, Чжао Чан хотел, с одной стороны, вызвать у Цзя интерес к личности Чжунъи, а с другой-создать впечатление, что он никогда не вел с ним откровенных разговоров, чтобы было легче отпереться, в случае если Чжунъи действительно донесет на него. Свою оборону он строил весьма искусно-ни дать ни взять Невидимая линия Мажино.
- В его приемнике есть коротковолновый диапазон?- переменил тему разговора Цзя Дачжэнь.
- По-моему, нет. Да и приемника, скорее всего, нет.-Чжао Чан все еще не догадывался, к чему клонит собеседник, но одно было ясно: он сам Цзя Дачжэня не интересует.
- А дневник он ведет?-продолжал тот.
- Это мне неизвестно. Да если б и вел, мне бы, во всяком случае, не показал! А в чем дело, с ним что-нибудь случилось?-перешел в контрнаступление Чжао Чан. Он понял, что, ограничиваясь ответами на вопросы, ставит себя в невыгодное положение.
Цзя Дачжэнь резко поднялся и произнес уверенным, не допускающим сомнения тоном:
- С ним не все в порядке!

При этих словах у Чжао Чана от радости заблестели глаза. Так, значит, дуло ружья, казалось бы целившегося в него, направлено совсем в другую сторону! Будь он в комнате один, он закричал бы: "Слава богу!" И все же ему было трудно представить себе, какую зацепку мог Цзя Дачжэнь отыскать у Чжунъи-такого осторожного, робкого, законопослушного!
- А что именно?-не удержался Чжао.
Цзя Дачжэнь смерил его взглядом, но не стал делиться с Чжао своим только что сделанным открытием. Продолжая курить, он в задумчивости походил по кабинету, затем вернулся к столу и погасил сигарету о край стеклянной пепельницы. Обернувшись к Чжао Чану, он произнес внушительно:
- Что именно-узнаешь потом. Раз я сказал, значит, так и есть. Я... я думаю поручить кому-нибудь проследить за ним и о всяком необычном поступке тотчас докладывать мне. Пожалуй, я поручу это тебе-вы всегда были с ним близки, так что ты не вызовешь подозрений. Но только надо постараться не вспугнуть его. Справишься?

Чжао Чан возликовал в душе. Уж раз Цзя Дачжэнь дает ему такое задание, значит, У Чжунъи не успел написать на него донос. Неважно, виноват ли У Чжунъи, и если виноват, то в чем. Важно использовать данное ему поручение, чтобы прибрать Чжунъи к рукам. Если он сумеет двумя пальцами, большим и указательным, сомкнуть рот, из которого могут вырваться смертельно опасные для него слова, он станет хозяином положения. После короткого молчания он сказал:
- Думаю, справлюсь. Только попрошу вас дать знать Цуй Цзинчуню, а то увидит, что я все время верчусь около У Чжунъи, еще заподозрит неладное. Вы же знаете, характер у него сложный!
- Чего там сложного! Обыкновенный правый, консерватор. И всегда таким был. К классовой борьбе относится с предубеждением. Только тебя это не касается" с завтрашнего дня ты от имени рабочей группы будешь вести кампанию в секторе новой истории. Хорошо?
- Хорошо! Замечательно!-Чжао Чан уже предвкушал, как поизмывается над людьми.









Вернуться в оглавление книги
У Вас есть вопросы по повести? Давайте обсудим их на форуме !

Автор повести "Крик" - Фэн Цзицай 
Перевод - В. Сорокина.





  [ Вверх ]
 
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100